Далекое и близкое, старое и новое

Вначале мы составляли конвой Верховного главнокомандующего Великого князя Николая Николаевича в Барановичах. 5-я и 6-я сотни полка, которые по мобилизации должны были прибыть с Дона, явились прямо в Барановичи, не заезжая в Петербург.

Станция Барановичи, пропускавшая обыкновенно в сутки 8 пар поездов, по мобилизации должна была пропускать 30 пар поездов, а в действительности принимала и отправляла 60.

В Ставке мы несли охранную службу и в свободное время проводили занятия с казаками. Верховный главнокомандующий жил в вагоне, в котором была и столовая. К обеду и ужину всегда приглашался командир полка генерал-майор Иван Давыдович Орлов, по очереди один из трех полковников, помощников командира полка, один из шести командиров сотен и один из младших офицеров. Был в вагоне специальный стол для офицеров лейб-гвардии Казачьего Его Величества полка.

Когда в Ставку приезжал Государь Император, обед проходил в большой палатке, и на него приглашался командир полка, полковой адъютант и я, как командир сотни Его Величества.

Но полк рвался в бой, а Великий князь Николай Николаевич, очень суеверный человек, не отпускал нас, говоря: «Пока вы со мною – будет счастье. И у Великого князя Николая Николаевича Старшего⁹³ , в турецкую войну, ваш полк тоже был в конвое». А мы волновались – окончится война, а мы и в бою не были, стыдно будет возвращаться в Петербург... Поделились своим огорчением с Государем Императором, и Государь уговорил Великого князя Николая Николаевича отпустить наш полк на передовые позиции, уже из Петербурга мы получили от Его Величества телеграмму: «Поздравляю с походом». Ликованию не было конца. Назначен был день отъезда. За обедом полковник П.П. Орлов говорит своему брату командиру полка: «Иван, а ведь отъезд назначен на понедельник». – «Как в понедельник? Не может быть». Посмотрели календарь, и Иван Давыдович вскочил и быстро пошел к Великому князю доложить об этом. Возвратившись, сообщил, что отъезд переложен на вторник. Вот суеверие.

Мы попали в армию генерала Рененкампа⁹⁴ . Первый период войны 1914 года был для кавалерии наиболее интересным, хотя и очень тяжелым. Война была маневренной. Мы все время были в движении. Уходили из деревни, в которой ночевали, до рассвета и приходили в новую деревню, когда было уже совсем темно. Никогда не ночевали в одной и той же деревне. В этот период войны было много интересных атак, порой заходили в тыл противника и устраивали там панику. Немцы должны были охраняться со всех сторон и избегать встречи с нашей кавалерией, особенно с казаками, так как сразу обнаружилось значительное превосходство нашей конницы в сравнении с немецкой. Атак наших немцы не выдерживали и, завидев нашу конницу, особенно казаков, немедленно уходили. Благодаря этому наши так осмелели, что бросались в атаку, не разбирая числа противника.

Подхорунжий Дубенцев, посланный со взводом казаков в 24 человека в разведку, выполнив свою задачу, возвращался к полку и неожиданно встретил эскадрон немцев в сто человек. Не задумываясь, он с гиком бросился в атаку, разбил и разогнал немцев и привел в плен 50 человек и 60 лошадей, человек 10 остались в поле зарубленными. Из казаков никто не пострадал.

Хорунжий Мосолов⁹⁵ – сын начальника канцелярии министра двора Его Величества – был послан в дальний разъезд с 30 казаками. В 400 шагах от дороги, по которой он ехал, стоял стог сена. Вдруг казаки говорят ему: «Ваше благородие, смотрите, немцы бегут за стог, прячутся, один пеший остался!» Мосолов крикнул: «За мной!» – и все поскакали к стогу. Когда подскакивали, этот один, оказавшийся урядником Сибирского войска лейб-гвардии Сводно-казачьего полка, идя навстречу Мосолову, говорит: «Эх, ваше благородие, а я думал, немец обнаглел и на нас идет, так, чтобы он не испужался, я ребят попрятал за стог». – «А сколько же у тебя человек?» – «Со мной 7 человек».

Полк наш не присоединили к нашей 1-й Гвардейской Кавалерийской дивизии, а стали перебрасывать из одной части в другую. Где прорыв, где серьезное положение – посылали нас. Первым среди нас был ранен хорунжий Моллер⁹⁶ .

Один раз штаб дивизии назначил нам ночлег в одной большой деревне, куда мы пришли ночью. Мы заняли крайние хаты и легли спать. Я командовал сотней Его Величества. Все мои офицеры и я поместились в одной комнате на полу. Еще мы не заснули – стук в дверь. «Кто там?» – «Я, полковник Потоцкий⁹⁷ , предупреждаю, что в этой же деревне, в дальнем ее конце, ночует немецкий пехотный полк. О нашем здесь присутствии он, очевидно, не знает. Спите спокойно – выступление до рассвета во столько-то часов». Спали не особенно спокойно, но выступили утром из деревни вполне благополучно.