Далетания. Затерянная в черновиках. Части 1 и 2 (СИ)

Кстати, о Тартене... а где он будет завтра? - вдруг всполошилась я. - А вдруг у него ночное дежурство? Что если в эту ночь он пострадает? Кто знает, какими средствами будут устраивать набег на стражников?! И почему я раньше не подумала? Но что я могу сделать? Подойти к решетке и попросить начальника стражников, а если спросят зачем, сказать, чтобы он завтра не выходил на работу? Да меня не просто казнят - меня сразу направят в местную дурку!

Вот черт!

Хотя, с другой стороны, что мятежники могут сделать киборгам? Разве облить водой, как хотела я - но это же не кислота, она им не повредит, да они и улететь могут, в случае чего, если только... если только не будут защищать мост до последнего, как и полагается воинам! Чертово правительство! Зачем они отправляют мальчишек в броне защищать свои границы?!

Вместо того чтобы спокойно сидеть и наблюдать, я тряслась от злобы. Вот уроды! И кто это только придумал? Кто этот безумный ученый - создатель этой чудовищной Лаборатории?

Отец очень удивился, застав меня по утру не мирно спящую, а злую, как мегеру. Но, зная переменчивое женское настроение, решил не спрашивать. Зато невинному Сашке досталось - я отсчитала его за то, что он продал много наших вещей, а вдруг мы тут задержимся? Мама вступилась, мол, еще полно бижутерии и драгоценных флакончиков, но я была непреклонна! В конце концов, я наорала на их обоих и вышла на лестницу, чтобы никого не видеть. Меня бесило, что за пару дней, проведенных здесь, они потеряли всякую сноровку и над планом работал только отец! Я, правда, тоже халявила, но я оправдывала себя тем, что я на взводе - пока события этой ночи не отыграют, я все равно не смогу сдвинуться с места - ведь это впрямую касается Тартена! Как только буду знать, что он не пострадал, тогда и смогу действовать!

День снова прошел впустую. Я уже ненавидела окружающие стены, поэтому сама отправилась за продуктами, в тайной надежде, что меня заметит мальчишка. Но, если все вокруг плохо, то и остальное кажется вражескими происками - его я не увидела и у меня развилась паранойя, что он нас намеренно избегает, считая, что мы его бросили...

Когда я вернулась, со мной разговаривали как всегда, будто до этого я ни на кого не наорала, и откуда только у них взялось столько такта? В итоге я почувствовала свою вину и остаток дня ко всем подлизывалась, но по мере приближения вечера, я все больше впадала в ступор и когда минуло девять, и вовсе перестала видеть что-то, кроме стройплощадки за окном.

За день отец с Сашкой успели установить прочную щеколду для двери и натаскали с какой-то свалки старой мебели, которой перегородили дверь - было решено, что чтобы ни было оставаться в этой комнате, иначе, в суматохе, нас могут и ранить, и разъединить. Сашка придумал еще и загородить единственное окно, чтобы нас не было видно с улицы. Для этого они с отцом вытащили из кучи мебели столешницу и отколотили от нее ножки, а затем закрыли ей окно - осталось только несколько щелочек между старым деревом, пахнущим плесенью.

Все приготовления были сделаны - дверь и окно прикрыто, сделан запас еды и воды на случай, если несколько дней придется пересидеть здесь. Мы положили пару матрацев друг на друга возле окна и прижались каждый к своей щелочке.

Восстание должно было вот-вот начаться...

Казалось, квард спит; на видимой нам площадке было тихо и мирно; кран, из которого вчера мы с папой вели наблюдения, застыл нерешительном положении. Я уже хотела было что-то сказать, как вдруг... началось...

Людские шаги я расслышала прежде, чем увидела трущобников - их было около тридцати. Все в темных, рабочих одеждах; на телах что-то вроде самодельной брони, в руках факелы - мгновенно стало светло, но меня это напугало больше, чем сплошная тьма - безоружные, маленькие, они шли прямо на киборгов!

Я тяжело задышала; не глядя друг на друга, мы почти синхронно схватились с Сашкой за руки. Огня на площадке становилось все больше и вскоре человеческие фигуры стали неразличимы.

Киборги застыли на своих постах, несмотря на движущуюся на них толпу, никто не трогался с места. Переговариваются, как остановить повстанцев или чего-то ждут? - кусая губы, гадала я.

Небо прорезала быстрая молния; темные тучи стали еще гуще, будто небосвод накрыли черным куполом. Звук резко столкнувшихся воздушных масс напомнил что-то, но я не обратила на это внимание - я не могла оторвать глаз от тонкой фигуры черноволосого подростка, который, отдалившись от толпы, нес факел дрожащей рукой. Отчего-то казалось, что это не он, а я иду за сплоченной людской массой - я чувствовала, как ноги с каждым шагом тяжелеют, голову покидают остатки мыслей, а в горле пересыхает от дыма, так что слова не вымолвить. Я спиной ощущала, что единственная возможность остаться незамеченной, осталась позади, но тело по инерции продолжало двигаться за рекой огня, все ближе к воротам.