Дали туманные

Больше всего Красноморову теперь хотелось спать. Казалось, положи он голову на подушку и сутки, а то и больше, его не смогут добудиться. Действие "фенамены" незаметно кончилось. Можно было бы попросить еще, коли сама девка не догадалась предложить. Но Жаклины на площади он не увидел, и искать ее в здешней сумятице себе дороже. Право, лучше ему теперь отспаться. Усталость его была замечена и Василию сразу же предложили отдохнуть в Городе. Но он отклонил все предложения. Василий как никогда нуждался в одиночестве, чтобы осмыслить происходящее. Да и стены дома помогают...

В дороге, несмотря на вездеходную тряску, он задремал и даже головой ударился, когда машина резко затормозила у его крыльца. Встреченный перепуганным дядькой, из-за спины которого выглядывала вечно любопытствующая тетушка, он направился на свою половину, строго наказав разбудить себя ровно через три часа, в до того времени никого не допускать.

Василий провалился в сон мгновенно и очнулся, когда дядька изо всех сил тряс его за плечо, показывая на часовой механизм. Василий кивнул - язык со сна не ворочался, давая понять, что проснулся. Вставая, чувствовал даже некоторую бодрость: раньше он привык спать урывками во время затяжных изысканий в лабораториуме. Умылся студеной водой, принесенной дядькой, привычно растер торс грубым полотенцем из холста, облачился в чистую рубаху и отправился на дядькину половину трапезничать.

На столе уже пыхтел вздутый дядькой самовар, так что окна запотели. Разрумянившаяся тетушка принесла блюдо с горячими, только что поспевшими ватрушками, какие она обычно пекла по праздникам.

На гостевом месте сидела, слегка пригорюнившись и подперев голову ладонью женщина, показавшаяся Красноморову знакомой. Глядя с порога на ее силуэт с перекинутой через плечо толстой косой, Василий почувствовал привычно радостный толчок в сердце: ему показалось - Микеша. И тут же подумалось: не похоже это на Микешу, слишком уж смиренно сидела гостья, что-то чертившая на пестром половике обтянутой плотным шерстяным чулком ножкой. Подойдя поближе и увидев осунувшееся бледное лицо с полукружьями под глазами, он испытал легкое разочарование. Перед ним сидела Жаклина.

- Сам же велел не пущать, - извиняющимся тоном оправдывался дядька.

- Чего уж там, - сказал Василий и улыбнулся Жаклине.

Жаклинка засветилась ответной улыбкой. Дядька, заметив любопытный взгляд тетушки, с ласковой настойчивостью развернул ее за пухлые плечи и вывел из светелки прочь.

- Ну, - тихо произнес Василий.

Жаклинка поднялась со своего сиденья и припала к груди Красноморова.

- Василий Егорыч, родненький, - шептала она.

Он чувствовал к Жаклине что-то смешанное: жалость, благодарность... Слышал запах свежевымытых какими-то травами волос и до хруста костей сжал ее. Жаклинка даже не охнула. Василий поднял ее лицо, которое она пыталась спрятать у него на груди, и подумал - вот сейчас самое время увести девку на свою половину. Не гоже, правда, днем, да теперь-то какая разница.

Победителю - все можно.

И в этот момент прямо под запотевшими окнами взревел чертов вездеход. Василий, неслышно ругнувшись, усадил Жаклину на прежнее место и направился к двери.