Дальнейшие похождения Остапа Бендера

— Не извольте беспокоиться, не извольте, любезнейший. Я к вашим услугам, прошу к зеркалу, прошу сюда, — засуетился хозяин, почувствовав, как у него отлегло от сердца неприятное состояние, вызванное таким опасным политическим обвинением.

В магазине Остап задержался и на улицу вышел уже в новом темно-защитном плаще покроя «Макинтош». Под ним был темно-синий в тонкую полоску костюм-тройка, на ногах красовались штиблеты любимого его канареечного цвета, голову украшало модное в крапинку кепи, шею охватывал светлый из тонкой шерсти шарф, который прикрывал воротник белоснежной рубашки с галстуком «бабочка». Толстовку, краги и шлем летчика угодливый хозяин уложил в темно-коричневый баульчик и с поклоном вручил его покупателю. И все это стоило Бендеру вполовину дешевле цен, указанных на продаваемом товаре.

Пройдя к местному базару, Остап встал среди продавцов, торговавших кто чем. Извлек из баула толстовку и краги, серьезным голосом стал кричать:

— Кому почти новую толстовку! И к ней модные краги, которые сейчас все носят в Париже! Дешево продаются по случаю вещи! Совсем недавно они принадлежали графу! Для законодателей современной моды скидка!

Шло время. Мимо него уже дважды прошел человек в кожаной куртке, съедая изучающим взглядом продавца. Но так как в словах и вещах того ничего контрреволюционного не было, поправил кепку и прошел мимо.

Бендер продолжал громко рекламировать свой товар, но, несмотря на необычные призывы и обещанную скидку, вещи его долгое время спроса не вызывали. Людей больше интересовал не «модный» товар, а мануфактура и другие предметы для хозяйства. Поняв это, он прошел в ряды, где торговали продуктами для питания. Здесь он совершил обмен «графских» вещей на кусок сала и увесистое кольцо украинской домашней колбасы.

Освободившись от надоевшего ему товара, Бендер, держа в руке баульчик, где помимо шлема теперь лежал колбасно-сальный пакет, направился в «Софиевку», куда его настойчиво приглашал естествоиспытатель из Киева.

По пути Остап плотно пообедал в общепитовской столовой и, идя к парку, продолжал знакомиться с Уманью. А когда пришел в «Софиевку», своего соседа по гостиничному номеру не нашел и стал прогуливаться по аллеям исторического красавца-парка, обдумывая план дальнейших действий.

«Вернуться в Бухару к подпольному миллионеру Корейко и попытаться выжать из него если не миллион, то приличную сумму денег? Отпадает, нет уверенности, что Корейко обосновался там. Он, наверное, ушел сейчас в более глубокое подполье после потери своего миллиона. Зося Синицкая потеряна раз и навсегда. А может быть, вернуться к мадам Грицацуевой? С раскаянием, с пылкими объяснениями в любви… под звуки аргентинского танго? Нет, я не из тех, которые через годы возвращаются к своей курочке. Продать орден Золотого Руна и все же поехать в Москву. Выручить Шуру Балаганова из допра… За мелкую кражу не дали ему много. Да, а если обнаружат в его карманах 50 тысяч рублей? Как тут отнесутся к нему? Как Шура объяснит, откуда у него такие деньги? Все это… — задумался Остап. — А если он и вышел уже, выкрутился, то где его найдешь, если он снова подался в сыны лейтенанта Шмидта… Среднерусская возвышенность, которая по решению Сухаревской конвенции досталась Балаганову, большая до необозримости».

Бендер прервал свои размышления и посторонился, пропуская мимо группу экскурсантов — пионеров, которым сопровождающий говорил:

— Вы находитесь в историческом парке, творении рук человеческих «Софиевке». Заложен он был для графа Потоцкого крепостными в 1796 году. Это один из самых выдающихся памятников паркового искусства. Сейчас здесь дендропарк…

— Вы издалека, умники? — спросил отставших двух школьников Остап, идя за ними.

— Из школы, товарищ, — степенно ответил один из них.

— Каникулы у нас… — пояснил другой.

— Но вы же приезжие, как я понимаю? — располагающе улыбнулся Остап.

— Вы не ошиблись, товарищ, — снова ответил первый школьник. И с достоинством уточнил: — Из Киева мы, товарищ.

— Из Киева? — почему-то переспросил Бендер, и в его мозгу пронеслось содержание статьи о Киевских кладах. — Из Киева… — повторил он.

Школьники оглянулись на «товарища» и ускорили шаг, поспевая за группой. Бендер помахал им прощально рукой и присел на скамью в аллее. Но тут же вскочил и театрально громко провозгласил:

— Вперед, в стольный город христианства на Руси! Вперед, к Киевским древним кладам! Командовать раскопками буду я!

Глава IV. О ТОМ, КАК ШУРА БАЛАГАНОВ ИЗБЕЖАЛ ДОПРА

Любопытная вещь. Обыкновенный человек, став пассажиром, превращается уже не в того, кем он был до этого. С момента, когда он еще до поезда, вступает на территорию вокзала, жизнь его резко меняется. Его встречают услужливые носильщики с медными бляхами на груди, освобождают руки пассажира от багажа и сопровождают его к поезду. Теперь он уже не сам по себе, он принадлежит железной дороге и обязан исполнять все ее правила. Эти строгие железнодорожные порядки он поругивает, хотя понимает, что без соблюдения их обойтись нельзя.