Дальнейшие похождения Остапа Бендера

— Да, об этом я как-то не подумал, товарищ, — покачал головой стриженный, которого звали Сашкой по фамилии Цымбал.

— Вот так, непоседа, — воткнул с силой свою лопату в землю высокий в очках по фамилии Белобров, а по имени Николай. — Хватит фантазий…

— Как это хватит? Как это хватит, Колька? — возмутился Лантух.

— Проверили же, нам разрешили, чего тебе еще, Коля? — сплюнул сочно Цымбал.

— Проверили… Они, — кивнул Белобров на машину, — уедут и снова кто-то появится, чтобы запретить…

Остап со своими компаньонами стояли в стороне и наблюдали за разладом возникшим в лагере энтузиастов-археологов. И он вмешался:

— Ерунда, товарищи. Теперь же у вас имеются удостоверения. И мы готовы немного покопать, попытать счастья, ведь так, камрады?

— Конечно, профессор, — без особой радости ответил Балаганов, беря лопату из рук Белоброва.

— Попробуем, братцы, — достал лопату из багажника и Козлевич. — Если надо…

Вновь замелькали лопаты парней и компаньонов.

— Копайте, Шура, копайте, показывайте пример другим, — наставлял Остап старшего научного сотрудника их общества. И расхаживал вокруг работающих. А когда подходил к работающему не за страх, а за совесть Козлевичу, говорил и ему:

— Копайте, Адам, копайте, показывайте пример молодым. Ваш труд окупиться сторицей.

Сам же великий искатель древностей лопату в руки не брал и не сделал еще ни одного броска земли из раскапываемою кургана.

Но сколько ни копали молодые ребята и примкнувшие к ним компаньоны — любители археологии и антиквариата во главе с командором, никто ничего не находил. Под лопатами был чернозем и глина.

Поняв, что это мартышкин труд, Остап изрек:

— Я же говорил, что это мифическое дело, дело случая. Все. Хватит рыться в земле. Поехали, камрады, туда, где ждут нас великие свершения.

Глава XIII. ЗАНИМАТЕЛЬНЫЙ РАССКАЗ СТАРОГО ПАСЕЧНИКА О ПЧЕЛАХ И НЕ ТОЛЬКО…

Машина с компаньонами помчалась от молодых кладоискателей на предельной скорости. Бендер говорил:

— Теперь вы поняли, что поиски кладов не только титанический труд, но и мифический. Где уверенность, что в том кургане что-то есть? Никакой…

— Никакой, командор, — потирал натруженные руки Балаганов, никогда еще так не занимавшийся физическим трудом за всю свою жизнь, если не считать распил пудовых гирь, похищенных у Корейко.

Козлевич молчал, соглашаясь с Остапом, кивал головой.

— Единственное, что мы увезли от этих энтузиастов-археологов, так кое-какие полезные нам сведения, которые, я считаю, могут нам в дальнейшем пригодиться, — резюмировал Остап.

— Надо было все же, командор, взять с них вступительные взносы в наш ДОЛАРХ, — произнес рыжеголовый научный сотрудник общества.

— Пусть эта льгота будет им платой за те сведения, которые я уловил, Шура.

— Ну что ж, пусть… — согласился тот.

— Есть вещи, друзья, которые зачастую трудно поддаются определению их стоимости. Так и то, что выболтали мне эти ребята. На первый взгляд эти сведения кажутся малозначительными, но поскольку мы прочно вступили на путь коммерции с антиквариатом, то…

— Да, надо проверить и это, Остап Ибрагимович, — взглянул на начальника Козлевич.

Машина с компаньонами мчалась по дороге через поле.

— Смотрите! — неожиданно закричал Балаганов, указывая на непонятную громаду в виде дома в стороне. — Что это?

— Адам, давайте подъедем и разберемся, — распорядился командор.

Когда подъехали и вышли из машины, Остап сказал:

— Танк. Времен гражданской войны, а может и мировой…

Это был почерневший от времени и загрузший в чернозем английский танк. Множество его заклепок уже проржавели, а дуло пулемета, торчащее из его корпуса, было погнуто и висело как макарона.

— Видавшая виды машина, — попытался открыть люк и заглянуть во внутрь Козлевич. Он уже намеревался выкрутить из этой махины какую-нибудь деталь на всякий случай. Но проникнуть в танк, а тем более к мотору, ему не удалось. И он соскочил на землю.

— С интересом, значит, как я понимаю? — подошел к единомышленникам старик. Загорелое, свежее лицо его, смотрело добрыми глазами. В рубахе, с расстегнутым воротом и в полосатых штанах, заправленных в белые от пыли сапоги, старик походил на мельника.

— Это железо немало пролило кровушки, видать, — вздохнул старик. — Далече проезжаете, господа хорошие? — прищурился он, глядя то на одного, то на другого путешественника.

— Да, далеко, папаша, в город и дальше… — неопределенно ответил Бендер. И неожиданно для самого себя и своих друзей спросил — Вас подвезти, папаша?

— А што, можно, никогда в такой роскоши не ездил, — взглянул тот на автомобиль, качнув головой.

Ехали через деревню. Жителей не было видно. Очевидно, все были в поле. И только кое-где из-за оград высовывались любопытные ребятишки и старухи.

Старик оказался пасечником и звали его Стратионом Карповичем.

— Айда ко мне на пасеку, медком угощу, а? Майским, — предложил старик, когда проехали деревню и свернули к лесу.

— А что, наш польский товарищ не откажется от такого гостеприимного предложения, — взглянул загадочно на Козлевича Остап.