Дальнейшие похождения Остапа Бендера

Никто не отвечал. Балаганов понял, что в комнате никого нет, как и в самой, очевидно, квартире.

Осмотрев комнату с диваном, стульями, этажеркой с книгами и столом, вокруг которого лежала полукругом металлическая труба, он хотел было уже выйти, но в комнату со двора вкатилась невысокая кругленькая женщина и удивленно уставилась на пришельца.

— Как же вы прошли, что я не видела вас из летней кухни? — спросила она. — Кто вы? Что вам нужно?

— Да вот… — замялся Балаганов, глядя на трубу. — Хочу узнать, где хозяин такую трубу достал?

— Водопровода захотели? Доставал, достал, а теперь снова ждать надо. И через месяц не обещают. У меня такой зять, — всплеснула руками женщина. — Другие мужья, как мужья, а у моей Клавки слюнтяй и только…

В городе строили заводы. Перевыполняли план по улову рыбы. Открывали просветительные клубы. В порту все больше и больше швартовалось пароходов со всех стран, загружаясь углем и металлом. Вступила в строй городская телефонная станция и радиоузел. А эта кругленькая женщина поносила и поносила своего зятя на чем свет стоит.

Глава XVII. ПЛАН ВЗНОСОВ ПЕРЕВЫПОЛНЕН. СУДЬБА САМОУСТРОЕННОГО ВАХТЕРА-ЗАВХОЗА ВОРОШЕЙКИНА

В комнате, обвешанной плакатами, призывающими вступать в общество спасения на водах — ОСВОД, прохаживался человек в одежде демобилизованного красного командира. Ордена на груди не было, как и других знаков отличия. Шарик живота над военным ремнем говорил, что он уже давно носит бремя мирной жизни. Он был чем-то доволен, потирал руки и мурлыкал песню:

Мы смело в бой пойдем,
И как один умрем…

Повторив эти слова несколько раз и похаживая по комнате, он еще пропел:

Смело, товарищи, в ногу…

Было человеку за пятьдесят и звали его Влас Нилович с фамилией, соответствующей его занимаемой должности председателя городского ОСВОДа. Председатель закрутил ручку телефона и начальствующе назвался в трубку:

— Пристройкин. Угухина мне. Угухин? Вы всех охватили членскими взносами? А в морском районе? Да? Хорошо, прекрасно. А в городском? Ну, знаешь… Чтобы досрочно все собрали, смотрите мне! — напевая военный марш, он медленно опустил трубку на аппарат.

Влас Нилович Пристройкин служил одно время в пожарном депо города. Затем перешел редактором газеты «Дым и пепел» этого же противопожарного ведомства. Но продержался там недолго. Уволили. Он и сам заявил, что газетная работа — это не его стихия. Вскоре он всплыл на должности директора фруктово-овощной фабрики. Но и оттуда был уволен за бездеятельность.

Некоторое время Пристойкин ходил в запасе райкомовской номенклатуры. Ходил таинственный и гордый. Знакомым он говорил, что ему предлагают высокие должности, но покачивал при этом загадочно головой.

— Нет, нет, заместителем я не пойду. Пусть предложат работу по моему опыту руководителя. Подожду.

И дождался. Назначили его директором банно-прачечного комбината. Конечно, должность была не очень ответственная, но спокойная. Сиди себе в кабинете с белоснежными шторами и давай команды подчиненным. А когда звонил телефон, Влас Нилович неспеша брал трубку и говорил:

— Пристройкин. Нет, нет, по вопросу ремонта обращайтесь, пожалуйста, к моему заместителю…

А когда ему звонил начальник комунхоза или секретарь райкома, он вскакивал и клятвенно заверял:

— Да, да, все будет сделано, Иван Иванович! — Или — Сидор Петрович! Все будет сделано, как вам надо!

Заверял и ничего не делал, вернее, пытался делать, но у него ничего, как всегда, не получалось.

Так и шли его служебные дни, давая ему директорские блага. Но не удержался и на этом маловажном и тихом месте. Сняли.

Снова побыл в райкомовском запасе пока не встретил одного своего знакомого из Одессы. Тот возглавлял ОСВОД. И вскоре Влас Нилович уселся в кресло Мариупольского отделения ОСВОДа — Общества спасения на водах.

Пристройкин подошел к стеклянному шкафу, где на пустых полках сиротливо возвышался единственный керамический кувшин, на котором светилась металлическая пластинка с выгравированной надписью: «За перевыполнение плана по сбору членских взносов». Он с умилением некоторое время смотрел на кубок и вновь подошел к столу с телефоном:

— Пристройкин. Клавдии? Приказ читал? — спросил он в трубку начальника кадров.

Тот ответил — А то как же, Влас Нилович, вот думаю…

— У нас сколько единиц в штате? — почесал затылок председатель.

— А сколько же им быть, Влас Нилович. Сорок три и один вахтер, он же и завхоз. Так какую единицу будем сокращать?

— Вахтера, — не задумываясь ответил Клавдий.

— А кто на этой должности?

— Ворошейкин.

— А он чей?

— А не чей, сам поступил.

— Г-мм, странно, как это?

— Вы и я в отпуске были, когда он поступал.

— Безобразие! Недосмотр, хмм, печатайте приказ о его сокращении, подпишу.

Трубка легла на рычаги и тут же из аппарата разнесся по кабинету мелодичный звонок.

— Пристройкин. Что? И когда? Неизвестно… Адмирал?! — бросил трубку и некоторое время смотрел на телефон. Затем открыл дверь в приемную и скомандовал: