Дальневосточный тупик: русская военная эмиграция в Китае (1920 – конец 1940-ых годов)

Комплексное исследование русской военной эмиграции в Китае потребовало обращения к широкому кругу исторических источников, к которым относятся опубликованные и неопубликованные документы эмигрантских организаций, воинских подразделений, а также советских спецслужб и дипломатического ведомства; документы личного происхождения; следственные материалы на репрессированных эмигрантов из Китая; материалы периодической печати, прежде всего изданий военных организаций, и другие эмигрантские печатные издания, также многочисленные фотоматериалы, обнаруженные нами в архивных коллекциях, частных собраниях и разнообразных печатных изданиях.

Процесс формирования русской военной эмиграции в различных районах Китая нашел отражение в документах Охранной стражи КВЖД, воинских частей Белой армии, эвакуировавшихся в 1920–1922 гг. на территорию Китая, агентурных сведениях управления Красной армии и советских спецслужб, а также в воспоминаниях отдельных эмигрантов²⁵.

Характеризуя начальную стадию оформления организационных основ военной эмиграции, проблемы жизненного выбора и стратегий его реализации представителями военного сообщества в условиях необходимости адаптации к новой социально-культурной среде, мы обратились как к документам, отражающим институциональную сторону этих процессов (например, документы эмигрантских организаций), так и свидетельствам, демонстрирующим индивидуальный опыт вхождения в новую среду²⁶. Особенно ценными здесь являются документы, синхронно сформировавшиеся с протекавшими событиями, т. е. дневниковые записи. Если источники личного происхождения освещают проблему выбора индивидом той или иной жизненной стратегии, то обращение к материалам массовых источников (пусть и такому специфическому, как следственные дела бывших эмигрантов)²⁷ позволило нам выявить спектр вероятностных стратегий в конкретных исторических условиях.

Важное значение для реконструкции организационной, политической, боевой, благотворительной и других видов деятельности военной эмиграции имеют разнообразные документы организаций бывших военных (протоколы заседаний, докладные и служебные записки, переписка, обзоры и др.). Наиболее крупный комплекс документов и прежде всего официальная и личная переписка руководителей различного ранга относится к дальневосточным подразделениям РОВС, самой массовой военной организации во всех регионах рассеяния русских эмигрантов²⁸. Достаточно много сохранилось документов, отображающих деятельность шанхайского Казачьего Союза и Союза служивших в Российских армии и флоте в Шанхае, Союза казаков на Дальнем Востоке, Офицерского Собрания в Шанхае, обществ русских военных инвалидов²⁹. В меньшей степени повезло таким организациям, как китайские подразделения КИАФ, Дальневосточный союз военных и Восточный Казачий союз³⁰. Некоторая информацию, касающаяся объединений военных, отложилась в документах «гражданских» организаций дальневосточной эмиграции – Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи, Харбинского комитета помощи русским беженцам, Антикоммунистического комитета в Тяньцзине³¹.

Отдельные аспекты деятельности военных организаций нашли отражение в эмигрантской периодической печати, особенно в тех изданиях, которые были близки или принадлежали объединениям военных – «Русское слово», «Грядущая Россия», «Армия и Флот», «Часовой», «Друг инвалида»³², и др. Кроме того, обращение к широкому кругу русских периодических изданий Китая помогло нам реконструировать обстановку и атмосферу жизни эмигрантских колоний.

Документы, позволяющие изучить деятельность военных организаций, дополняют, а иногда и восполняют материалы советских спецслужб, прежде всего военной разведки и Иностранного отдела Секретно-оперативного управления ОГПУ. В этих материалах особенно подробно освещается антисоветская деятельность эмиграции. Кроме того, антисоветская деятельность эмигрантского актива, где первенствующую роль играли бывшие военные, представлена, хотя и достаточно фрагментарно, в документах РОВС, БРП и организации сибирских областников³³.