Дальняя дорога

– Мог бы приготовить блины. И яичницу. Тогда у тебя хватило бы сил вновь ходить по дому. Ты бы смотрел на картины, мог вспоминать, как прежде.

– Я был еще не готов. Я боялся, что будет слишком больно. И потом, одной картины не хватало.

– Нет, – говорит Рут и поворачивается к окну, в профиль. – Ее просто еще не привезли. Только на следующей неделе…

Несколько секунд она молчит, и я понимаю, что Рут думает не о письме. И не обо мне. Она думает про стук в дверь. Он раздался неделю спустя, и на пороге я обнаружил незнакомую женщину. Рут печально опускает плечи, и в голосе жены я слышу сожаление.

– Жаль, что мы разминулись, – говорит она, словно обращаясь к самой себе. – Я бы охотно с ней побеседовала. У меня столько вопросов…

Последние слова полны глубокой грусти, и, несмотря на свое состояние, боль нахлынула неожиданно для меня.

Гостья была высокой и привлекательной на вид. Морщинки вокруг глаз намекали, что она много времени проводит на солнце. Светлые волосы, стянутые в небрежный хвост, вылинявшие джинсы и простая блузка с короткими рукавами… Но кольцо на пальце и «БМВ», припаркованный на обочине, говорили о безбедном существовании, совершенно не похожем на мое. Под мышкой женщина держала сверток в простой коричневой бумаге, знакомого размера и формы.

– Мистер Левинсон? – уточнила она.

Я кивнул, и женщина улыбнулась.

– Меня зовут Андреа Локерби. Вы меня не знаете, но ваша жена, Рут, когда-то учила моего мужа. Это было давно, и вы, наверное, уже не помните, но его звали Дэниэл Маккаллум. У вас найдется пара минут?

От удивления я даже не сразу смог подобрать слова. Знакомое имя непрерывно звучало в голове. Я в недоумении отступил в сторонку, чтобы впустить гостью, и провел ее в гостиную. Я сел в кресло, Андреа устроилась напротив, на кушетке.

До тех пор я не знал, что сказать. Услышать имя Дэниэла спустя почти сорок лет, после смерти Рут, было для меня сильнейшим шоком.

Женщина прокашлялась.

– Я приехала, чтобы выразить свои соболезнования. Я знаю, что ваша жена недавно скончалась. Это большая потеря.

Я моргнул, пытаясь подобрать слова, которые смогли бы выразить поток чувств и воспоминаний, который грозил меня захлестнуть. «Где Дэниэл? – хотелось мне спросить. – Почему он исчез? Почему не пытался связаться с Рут?» Но я ничего не смог сказать. Лишь хрипло повторил:

– Дэниэл Маккаллум?

Андрея отложила сверток в сторону и кивнула.

– Он несколько раз упоминал, что частенько приходил к вам в гости. Ваша жена с ним занималась.

– И… он ваш муж?

Она на мгновение отвела взгляд, прежде чем вновь посмотреть на меня.

– Я второй раз замужем. Дэниэл умер шестнадцать лет назад.

При этих словах я почувствовал, как внутри все начало неметь. Я попытался подсчитать, сколько ему было лет, но не смог. Одно лишь я знал наверняка: он был очень молод. Как нелепо… Наверное, Андреа поняла, о чем я думаю. Она продолжала:

– Он умер от аневризмы. Все произошло внезапно – никаких симптомов и признаков. Обширное кровоизлияние. Врачи ничего не успели сделать.

Онемение распространялось, пока не охватило меня целиком.

– Мне очень жаль, – сказал я, и сам понял, как это неуместно звучит.

– Спасибо. – Андреа кивнула. – И я тоже сожалею о вашей утрате.

Молчание тяжелой пеленой окутало нас обоих. Наконец я протянул ей руку.

– Чем я могу помочь вам, миссис…

– Локерби, – напомнила она, потянувшись за свертком. – Я привезла одну вещь… она лежала годами на чердаке у моих родителей, а когда несколько месяцев назад они наконец продали дом, я нашла ее в одной из коробок. Дэниэл дорожил этим рисунком, и я решила, что нельзя просто взять и выбросить его.

– Рисунок? – переспросил я.

– Он однажды сказал, что очень гордится им.

Я не сразу понял, что она имеет в виду.

– Вы говорите, что Дэниэл что-то нарисовал?

Андреа кивнула.

– Да, в Теннесси, пока жил в приюте. Ему помог один художник, который там работал с детьми.

– Пожалуйста, подождите, – сказал я, вскинув руку. – Я ничего не понимаю. Начните с самого начала. Моя жена всю жизнь гадала, что сталось с Дэниэлом!

Она помедлила.

– Вряд ли я смогу рассказать многое… Мы познакомились, только когда учились в колледже, и он мало говорил о своем прошлом. Столько лет прошло…

Я молчал, ожидая продолжения. Андреа, казалось, подбирала нужные слова, теребя ниточку на блузке.

– Я знаю лишь то немногое, что он рассказывал, – произнесла она. – Дэниэл говорил, что его родители умерли и он жил где-то в этих местах в семье своего сводного брата, но в конце концов они потеряли ферму и переехали в Ноксвилл, в Теннесси. Какое-то время они жили в трейлере, а потом брата за что-то арестовали, и Дэниэл оказался в приюте. Он неплохо закончил школу и получил стипендию на обучение в Теннессийском университете. Мы начали встречаться на последнем курсе – мы оба учились на факультете международных отношений. Через несколько месяцев после выпуска, прежде чем вступить в Корпус мира, мы поженились. Вот и все, что я знаю. Я уже сказала, Дэниэл редко вспоминал детство – похоже, ему жилось нелегко, и, наверное, он не хотел лишний раз ворошить прошлое.