Дальняя дорога

Уже стемнело, когда машина остановилась перед бунгало. Люк спустился с крыльца навстречу девушке, гадая, не изменилось ли что-нибудь с тех пор, как они виделись в последний раз. Но все тревоги исчезли, как только София вышла из машины и побежала к нему.

Он поймал ее в воздухе, и София обвила его ногами. Держа девушку в объятиях, он наслаждался ощущением, которое дарила уверенность в своих чувствах, и думал о будущем.

В тот вечер они занимались любовью, но ночевать София не осталась. Начинался новый семестр, и по утрам предстояли лекции. Когда свет фар исчез в конце дорожки, Люк повернулся и зашагал в сарай, на очередную тренировку. Настроения не было, но Люк напомнил себе, что первое выступление через две недели, и сделать предстояло много.

По пути в сарай он решил тренироваться меньше обычного – максимум час. Он устал, замерз и уже соскучился по Софии.

В сарае Люк быстренько размялся, чтобы разогнать кровь по жилам, и вскочил на быка. Ремонтируя эту штуку, отец наладил ее так, чтобы на максимальной скорости бык двигался интенсивней и вдобавок Люк мог держать пульт управления в свободной руке. По привычке он сжимал руку в кулак, даже когда сидел на живом быке, хотя никто не спрашивал отчего и, возможно, даже не обращал внимания.

Приготовившись, Люк запустил быка на небольшой скорости – в самый раз, чтобы размять мышцы. Потом перешел на среднюю. На тренировках Люк добавлял по шестнадцать секунд, вдвое увеличивая время, которое нужно было продержаться на арене. Отец утверждал, что после этого проще ездить на настоящих быках. Он не ошибался. Зато телу приходилось вдвое тяжелее.

После каждого захода Люк делал паузу, чтобы отдышаться, а после каждых трех – большой перерыв. Обычно в такие минуты из головы вылетали все лишние мысли, но сегодня он то и дело вспоминал про Страхолюдину. Люк сам не знал, отчего думает о нем, но остановиться не мог и чувствовал, как звенят нервы при взгляде на механического быка. Настало время для настоящей тренировки – для заездов на высокой скорости. Отец настроил пятьдесят различных вариантов в случайной последовательности, так что Люк никогда не знал, чего ожидать. Годами эта штука служила ему верой и правдой, но теперь он жалел, что вынужден полагаться на случай.

Когда мускулы кисти и предплечья отдохнули, Люк вернулся к механическому быку и вновь взобрался на него. Три захода, потом еще три. И еще. Из этих девяти он полностью завершил семь. Считая передышки, он тренировался больше сорока пяти минут. Люк решил сделать три захода и на этом закончить.

И не сумел.

Во время второго он понял, что теряет контроль. Люк не испугался. Он тысячу раз падал с механического быка, и в отличие от арены пол вокруг был выстлан мягкой пеной. Люку не было страшно даже при падении – он попытался приземлиться так, как на арене, на ноги или на четвереньки.

Он приземлился на ноги, и пена смягчила удар, как обычно, но отчего-то Люк потерял равновесие и запнулся, инстинктивно пытаясь удержаться. Он сделал три быстрых шага и упал ничком – верхняя часть туловища оказалась за пределами безопасной зоны, и он сильно стукнулся лбом о плотно утоптанный земляной пол.

В голове как будто загудела гитарная струна, вспыхнули золотые искры, мешая сосредоточиться. Все вокруг то погружалось в темноту, то вновь озарялось. Череп пронзила острая боль, медленно перерастающая в нестерпимую муку. Люку потребовалась минута, чтобы набраться сил и встать на ноги, держась за старый трактор, чтобы не упасть. Страх охватил его, когда он осторожно ощупал шишку пальцами.

Она была мягкой, но, потрогав кожу вокруг, Люк убедил себя, что ничего страшного не случилось. Череп, насколько он мог судить, не пострадал. Выпрямившись, Люк перевел дух и осторожно побрел к двери.

Едва он вышел, как желудок у него сжался, и Люк сложился пополам. Накатило головокружение, и его вырвало прямо на землю. После предыдущих сотрясений мозга Люка тоже рвало, и сомнений не оставалось – он заработал очередное. Врач непременно запретил бы ему тренироваться неделю или даже дольше.

Или, точнее, велел бы не ездить больше никогда.

Ничего страшного. Чуть было не произошла беда, но он все-таки уцелел. Он сделает перерыв на несколько дней, несмотря на то что сезон близко. Хромая к дому, Люк пытался увидеть в случившемся светлую сторону. Он усердно тренировался, и перерыв не принесет вреда. Когда он оправится, то будет еще сильнее. Но, невзирая на отчаянные попытки уверить себя, Люк ощущал леденящий ужас.

И что сказать Софии?