Дальняя дорога

В таверне “У папы Фрица” его ожидал сюрприз. После первых же фраз, которыми он обменялся с ожидавшим его братом Франциском, за столик подсел сам Цильх, заказал большую кружку пива и приступил к неспешному допросу агента. Всю дальнейшую беседу вел командир гвардии, а монах лишь ерзал на скамейке и почему-то передергивал плечами, как будто ряса страшно натирала ему спину. Цильху была представлена та версия событий посольства, которую они разработали с бароном и Питером. На протяжении всей беседы Цильх оценивающе и как-то по-особенному смотрел на Артема. Смотрел, будто пытаясь понять, что творится в душе у его человека. Артему было неуютно под его взглядом. Артем обратил внимание, что немец очень интересовался распорядком жизни барона и возможностями Артема или Марты поучаствовать в приготовлении пищи для него. Выводы напрашивались сами собой. Цильх подробно расспросил Артема о бою на мосту и в конце концов произнес:

– Доверяет ли тебе барон настолько, чтобы не ожидать подвоха от тебя?

– Сложно понять этого человека, – нахмурился Артем, – похоже, от меня он особо не таится. Не думаю, что он догадался, что я шпионю за ним.

– Хорошо, а ты можешь зайти ему за спину?

– Он не разу не позволял мне сделать этого.

– Скоро ты нам очень понадобишься, – произнес Цильх.

Взглянув на прощание в глаза Цильху, Артем понял, что в следующий раз они встретятся в бою друг с другом. Он постарался отогнать эту мысль, но та всей тяжестью навалилась на плечи. “Готовься”, – шепнул внутренний голос.

По дороге домой Артем перебирал всю историю взаимоотношений с этим человеком. Период обучения у него и вербовки. Он вспомнил также их учебные поединки и вдруг осознал, что, несмотря на полугодовое обучение у Питера, Цильх остается для него грозным противником. Придя домой и пересказав Питеру весь свой разговор и выводы, сделанные из него, Артем неожиданно произнес:

– Обучи меня фехтованию, Питер.

– А я что делаю? – изумился тот.

– Нет, я неправильно выразился. Я бы хотел с сегодняшнего дня заниматься так, будто в ближайшие дни мне предстоит поединок с самым искусным фехтовальщиком, какого ты только знал.

– Если бы тебе предстоял поединок с самым искусным фехтовальщиком, которого я знаю, я бы посоветовал тебе приготовиться к смерти, – серьезно произнес Питер. – Впрочем, я, кажется, понимаю, что тебе нужно. Сегодня начнем.

Снова потянулись дни. Прошло Рождество, пронеслись крещенские праздники. Жизнь, казалось, вернулась в привычное русло. Та же Герда, хлопочущая по дому и ворчащая на вечно недовольного мужа. Марта, то разыгрывающая охлаждение чувств, то изображающая пламенную страсть к возлюбленному. Купцы, посыльные из канцелярии. И лишь одно казалось подлинно осмысленным – ежедневные, а иногда даже утренние и вечерние суровые тренировки с Питером. Но и они уже начинали казаться Артему просто фоном, неотъемлемой частью жизни. Вроде даже количество арестов и казней пошло на убыль.

Горожане понемногу привыкали к жизни под строгим контролем за “благочестием низшего сословия”. Появилось даже впечатление, что, может, и пронесет.

Глава 30 Следствие

Отец Паоло и отец Филарет склонились над столом. Было что-то трогательное в единении двух представителей разных Церквей. Впрочем, то, что они обсуждали, никакого отношения к религии не имело.

На столе были разложены: кошелек Артема, банкноты и монеты из него, пластиковая карточка “Мастер кард”. Священники поочередно брали и крутили в руках все эти предметы, внимательно рассматривали их и обменивались недоуменными взглядами.

– Значит, – спросил Пало, – это нашла ваша служанка в доме работников?

– Да, – отозвался Филарет, – она сама ничего не знает и напугана.

– Хорошо, – произнес отец Паоло, – давайте начнем по порядку. Этот кошель, безусловно, странной формы, сделанный из необычно выделанной кожи, но он все-таки не несет в себе ничего сверхъестественного. Возможно, его обладатель прибыл из дальних стран. Ничего удивительного в этом нет. Монеты. Не серебряные и не медные. Судя по всему, мелкого достоинства, хотя отчеканены с небывалой четкостью. На оборотной стороне изображен святой Георгий, это герб Московского князя. На обороте скорее греческими, чем русскими, буквами написано: “десять” и “пятьдесят копеек”. Это монета Московского князя, хотя и невиданная ранее. Здесь более или менее все ясно. Сложнее с этой монетой, сделанной из металла, похожего на серебро. Может, некий сплав? Тут написано: “один рубль”. Неизвестная мне мера денег. Двуглавый орел. Похоже на византийскую монету.

– Осмелюсь заметить, падре, – вступил Филарет, – и на одних и на других монетах написано: “Банк России”.

– Да, написано, по виду по-гречески. Хотя… скорее стилизованная русская кириллица. Что значит “Банк России”? Русь – объединенное название многих княжеств и земель, единой монеты чеканиться не может. Да и “Русь” и “России” слова близкие, но не тождественные. Что в русском означает слово “банк”?

– Не знаю, мой господин. Может быть, “Банк России” – это имя правителя?

– Возможно.

– Но тогда, судя по звучанию, это итальянец.