Дальняя дорога

– Не любишь ты меня, не бережешь, – всхлипнула Ольга и надула губки.

Чтобы успокоить ее, потребовались полчаса и пара сережек, припасенных на Пасху.

Через несколько дней, придя от барона, Артем сказал, что они переезжают в Петербург, где будут служить князю Ингрийскому.

– Как скажешь любимый, – сказала Ольга. – А где мы будем жить?

– Барон сказал, что отдает нам свой дом, а сам перебирается в бывшие палаты Великого Кантора в замке, – ответил Артем.

Объяснение было принято с удовлетворением.

Артем продолжал тренироваться с бароном каждый вечер и утро. Теперь к ним присоединился и Питер, который тоже оказался учеником Рункеля. Выяснилось, что он все это время состоял при псковском посаднике.

Формально Артем больше не был слугой барона. После битвы он был назначен сотником над командой ландскнехтов, присягнувших князю Андрею. Князь спешил назначить в немецкие части как можно больше командиров, которым доверял.

После объявления Андрея князем Ингрийским указы сыпались как из рога изобилия. В большинстве из них Артем без труда узнавал перо барона. В одном из этих указов он выяснил, что причислен к дворянскому сословию Ингрии. Указ создавал сословие, в которое включались все немецкие рыцари и их потомки, русские бояре и боярские дети, присягнувшие князю. Дворянство даровалось также всем командирам, вплоть до десятников, участвовавшим в битве под Новгородом и присягнувшим Андрею. (А это распространялось и на Артема.) Кроме того, был приложен внушительный список отличившихся в боях простых ратников, которым также даровалось дворянство. Артем отметил, что в дворянство нового русско-немецкого государства, которое и так выглядело достаточно химерно, попало много татар. “Интересный коктейль у них получается”, – подумал он.

Ольга была горда причислением к благородному сословию чрезвычайно, да и у Артема взыграло самолюбие. Хотя больших иллюзий по поводу дворянства у него не было. Во время посольства на Москве он наблюдал становление русского дворянства. Дворянами становились самые отважные и талантливые воины. Но такое же дворянство мог получить и конюх, выездивший княжеского коня, и егерь, отличившийся на охоте, да просто дворовый человек, вовремя чарку князю подавший. Дворянство было как некое орденское звание, передающееся по наследству, и еще не обрело четких границ и кастовости. “Пожалуй, барон сильно обогнал свой век”, – подумал Артем. Хотя у немцев благородное сословие носило более очерченный характер. Каждый рыцарь, стремясь произвести впечатление на собеседника, перечислял длинный список благородных предков, восходящий к какому-нибудь воину, по легендам, победившему дракона, или, на худой конец, к грозе мавров и сарацин. Притом было достаточно ясно, что подавляющее большинство из них происходит из наиболее удачливых атаманов разбойничьих шаек, во множестве шатавшихся по Европе в период раннего средневековья. Паханы, сумевшие подчинить себе несколько рыцарей, становились баронами, нескольких баронов – герцогами и графами. Ну а дальше… “Доброе утро, сир”.

Артем вспомнил, как по просьбе бабушки они с мамой собирали документы о судьбе ее отца, прадеда Артема, русского дворянина, сгинувшего в сталинских лагерях. Пришлось брать копию метрики в архиве. Пожилой архивариус интеллигентного вида, в потертом пиджачке принес им копию.

– Да, да, дворянин рязанской губернии, – говорил он, улыбаясь. – Господи, знали бы вы, сколько сейчас народа за дворянством приходит. Приносят фото с бабушками и дедушками в шляпках, мехах да мундирах, кричат, матерятся, требуют, чтобы признали за ними дворянство. Девяносто процентов из их предков дворянами никогда не были. Сто лет назад уже и купеческие и крестьянские дети, бывало, по два университета оканчивали и не хуже родовитых дворян смотрелись. Да даже если и дворяне. Они что же думают, выдали им бумагу и они благородными стали? А без бумаги благородства не бывает, что ли? Благородство, оно не в бумагах.

Уже на второй день после битвы, еще в Новгороде, после вечерней тренировки и совместной парной в баньке, когда они сидели в предбаннике и пили квас, барон вдруг спросил Артема:

– А что, Артем, не надоело ли тебе мечом махать?

Артем опешил:

– Нет.

– Жаль, – ухмыльнулся барон.

– А почему вы спрашиваете?

– Видишь ли, десятников и сотников и я и князь можем найти в избытке. Но есть не столь простые дела.

– Что вы имеете в виду?