Дальняя дорога

– У тебя в руках был меч без меча? – быстро спросил он.

– Да, – ответил Артем.

Питер удивленно вертел голову, стараясь понять, о чем идет речь. Барон молча показал Артему на скамейку за столом. Артем сел, Рункель опустился на скамью напротив. Вскоре принесли еду и вино. Барон приказал всем, включая Питера, удалиться. Артем ел и пил, а барон молча смотрел на него. Когда наконец Артем закончил трапезу, барон подтянул себе второй кубок, наполнил его вином, налил Артему. Они подняли кубки, сдвинули их и выпили. Впервые нарушив молчание, Рункель произнес:

– Ну вот, очередной этап обучения пройден. Ты теперь равен мне.

– И что теперь? – спросил Артем.

– Ничего. Живи.

– Но ведь вы… – начал Артем.

– Не время важно, – оборвал его барон, – важно понимание. В этом бою ты понял то, что должен был понять. Не обольщайся. Дальше проще не будет. Но то, что у тебя теперь есть, не сможет отнять никто и никогда.

Часть 4 ДАЛЬНЯЯ ДОРОГА

Глава 59 Планы

Армия на марше – картина впечатляющая. Растянувшиеся на километры войска: кавалерия, пехота, обозы. Лязг железа, цокот копыт, скрип телег, над дорогой пыль столбом.

За пределами дороги, на поляне, там, куда не долетала пыль, сидели Артем и барон. Их кони паслись рядом, собеседники же обедали, расположившись прямо на траве, перед расстеленным куском холста, служившим скатертью, и с удовольствием поглощая прекрасные блюда, приготовленные Питером.

– Хорошо, а что дальше? – спросил Артем.

– Когда отбросим орден, – отвечал барон, – главное будет объединить три разрозненные земли в единое государство. Сейчас Псков, Новгород и Ингрия – это отдельные государства. То, что они признали власть князя Андрея и приняли его уложение, не значит ничего. Это произошло по разным причинам. Из страха перед орденским набегом. Потому что посадник Святослав, став главой самостоятельного государства, стал заботиться исключительно о своей выгоде, нажился на распродаже конфискованных у немцев земель так, что собственные чиновники отвернулись от него. (Артем почему-то вспомнил приватизацию.) Для новгородцев лучшего претендента, чем князь Андрей, просто не оказалось. Псковское вече вообще в осажденном городе уложение и протекторат Андрея признало. Теперь, когда ситуация изменится, у них вполне может возникнуть желание снова отложиться. Ингрия вообще отдельный разговор. Преимущественно она заселена немцами. После изгнания германских поселенцев из Новгорода и Пскова эти земли снова оказались заселены сугубо русскими. Когда будем создавать единое государство, они постараются задавить немцев в Ингрии и установить свои порядки. Ингрийцы же при первом ослаблении князя постараются создать свое национальное правительство и отделиться. Этого допустить нельзя ни в коем случае.

– Какой же выход?

– Необходимо, чтобы все три страны слились в единое целое. Ингерманландский орден уже заложил основу этого, установив тотальный контроль над территорией. Сейчас это единство, основанное на силе меча, распалось. Теперь необходимо воссоздать его на взаимной выгоде. Должны быть свободная торговля и свободное поселение людей на всем пространстве, подвластном князю Андрею. Мы не можем пока распустить всю систему самоуправления Новгорода и Пскова, это вызовет недовольство людей. Князь желает перенести столицу в Новгород. Я буду противодействовать этому. Ингерманландия – самое нестабильное звено. Только если столица будет в Петербурге, есть шансы избежать попыток ее отделения. Мы создадим единую думу, которая бы состояла из двух палат и постепенно перетягивала бы все больше и больше власти от веча. В конце концов, у местных властей, как новгородских и псковских посадников, так и у ингрийского магистрата, останется полномочий не больше, чем решать, чем мостить ту или иную дорогу.

– Послушайте, господин барон…

– Генрих, я же просил называть меня Генрих.

– Хорошо, Генрих, не чепухой ли мы занимаемся? Я ведь рассказывал вам… то есть тебе, как в моем мире разделились республики, входившие в одно большое государство, и больше десяти лет после этого видели друг в друге или смертельных врагов, или потенциальных сателитов и никак не хотели начать разговор на равных, к общей выгоде. Чем там все кончилось, я так и не узнал, потому что попал сюда. А национальный вопрос – это вообще вопрос без ответа. Даже в богатых странах периодически люди одной национальности начинают притеснять и изгонять чужаков.

– Ты отчасти прав. Но лишь отчасти. Что касается твоего мира, чем там все закончится, ты сможешь узнать у наших мудрейших, как только появишься в центре ордена.

– Но ведь здесь другой вариант мира.

– Будущее не столь уж многовариантно. Существует весьма ограниченный набор путей развития. Но даже большая часть из альтернатив предполагает возврат к магистральному направлению развития. Возможные колебания сглаживаются. Поэтому твой вопрос – это простенькая задачка для младшего помощника кого-либо из мудрейших нашего ордена.