Дальняя дорога

Корсаков потом не мог объяснить даже самому себе, почему, внимательно и хладнокровно прослушав биение сердца и даже определив зону, в которой оно прослушивалось, он вдруг отдернул руку, вскочил и захлопнул дверцу шкафа. В этом поступке вылились все его чувства: страх перед неведомым и необъяснимым, брезгливость - мешкоподобное желеобразное существо отнюдь не выглядело хоть чуточку симпатичным, недоверие к самому себе, желание выиграть время и подумать как следует. Почувствовав слабость в коленях, Тимур сделал два шага и опустился, скорее упал в кресло. Передохнув, он начал было машинально стягивать с рук перчатки, но передумал. Мелькнувшая мысль, что разумнее было бы не снимать перчатки, а полностью облачиться в защитный костюм, заставила его бледно улыбнуться. Итак, на корабле, который находится в открытом космосе на удалении около полутора световых лет от ближайшей звезды, появился "посторонний". Корсаков наконец-то осознал этот факт во всей его неожиданности, непонятности и, если угодно, во всем его величии. Могли бы люди осуществить такую транспортировку на чужой корабль? Нет! Человечество еще не доросло до этого, не видно даже подходов к путям решения такой задачи. Вывод мог быть лишь один: скорее всего, существо, находящееся в шкафу, и есть кикианин.

Тимур встал и, краем глаза поглядывая на шкаф, в волнении прошелся по каюте. Неужели свершилось? Неужели это событие, происшедшее в его апартаментах глубокой ночью, и есть тот великий контакт с братьями по разуму, которого так ждало человечество многие столетия? Тимур не был потрясен, не испытывал благоговения или каких-нибудь других возвышенных чувств. Скорее, он был разочарован, может быть, даже раздосадован. Примерно такую же досаду он испытал в юности, когда впервые увидел в подлиннике картины великого Леонардо да Винчи. Они были невелики по размерам, темны и, во всяком случае, выглядели заметно хуже прекрасных голо графических репродукций, которыми он не раз любовался до этого. Великий контакт! Никто, в том числе и Корсаков, не знал, как он состоится, но во всяком случае ему представлялось нечто действительно великое. Конечно, это наивно и, видимо, глубоко субъективно, но Тимуру всегда представлялось, что великий контакт - это великий праздник. И вдруг заурядный шкаф, похожий на термостат для хранения продуктов, а в шкафу нечто бесформенное и студнеобразное. Конечно, Тимур, как и все другие люди, не знал внешнего облика кикиан, но воображение назойливо, в разных вариантах, но упорно рисовало их ему изящными, одухотворенными и прекрасными созданиями. Ведь все совершенное по-своему прекрасно, а разве разум, созревавший миллиарды и миллиарды лет, может быть несовершенным?

И всего-то, на что может откликнуться человеческая душа, - это уверенный, мощный, хотя и несколько торопливый стук сердца.

Тимур вдруг остановился, испуганный неожиданной мыслью. Может быть, шкаф на самом деле пуст и нет в нем никакого мешкообразного существа? Может быть, мешок - это сон, бред, сновидение, наваждение, иллюзия, мираж, галлюцинация - все, что угодно, но только не реальность! Тимур провел рукой по лбу и машинально отметил, что она чуть подрагивает. Разыгралось воображение, а вслед за ним и нервы, это естественно, но это и плохо. Нет, хватит вариться в собственном соку, сомневаться в собственной неполноценности, брать всю ответственность за развивающиеся события на себя! Надо известить о случившемся командира и уже вместе с Лоркой решать, что и как, и разрабатывать дальнейшую линию поведения. Все правильно, но... все-таки стоит еще раз убедиться, что он, Тимур Корсаков, не стал жертвой разыгравшейся фантазии. Иначе, подняв ложную тревогу, он поставит себя в глупое и смешное положение. Риск-то невелик! Однажды Тимур уже открывал шкаф, и ничего страшного не случилось, теперь его нужно приоткрыть еще раз и в случае чего тут же захлопнуть. Что может быть проще?

И снова случилось неожиданное. Тимур психологически был готов ко всему: что увидит все тот же подрагивающий, лениво пульсирующий волнами складок мешок, к тому, что шкаф окажется пустым, к тому, наконец, что произойдет нечто страшное. На самом же деле из глубины шкафа на Тимура взглянули удлиненные угольно-черные глаза, распахнулась и слабо задвигалась прореха черного же рта, и хриплый, квакающий голос неловко, с трудом проговорил:

- Не надо бояться. Я есть друг. Я не могу, не умею и не хочу причинить вам вреда.