Дальняя командировка

Женщин отпустили всех без исключения, предупре­див об ответственности за разглашение «тайны следствен­ных экспериментов» — насильники в погонах называли свои действия именно так. И женщины, прошедшие об­работку на столах кабинетов, готовы были поклясться, что они забудут о своих несчастьях, лишь бы только им поскорее оказаться за пределами этого страшного заве­дения и не видеть больше никогда в жизни округливших­ся от звериной похоти глаз в прорезях шерстяных масок.

«Будут молчать, — уверяли себя милиционеры, — ибо ни одна из этих женщин не захочет себе дурной, позор­ной славы пережившей групповое изнасилование. Так ничего ж и не случилось невероятного — ну досталось маленько, но ведь жива-здорова, ступай себе, да помни, что городок у нас небольшой, а слухи всегда бегут впере­ди только еще намерений, не говоря уж о делах. А потом, пусть она покажет пальцем на конкретного своего мучи­теля! Пусть попробует доказать, что насиловал ее имен­но он, а не какой-то посторонний хулиган, да еще в тем­ной подворотне и на заплеванном асфальте! Кто, какой суд им поверит?»

— Ну, что тут у тебя делается, Федот Егорыч, — с на­смешливой улыбкой спросил Затырин и посмотрел на давно известную ему общую тетрадь с затрепанными кра­ями. — Все возишься со своими проскрипционными списками?

Что такое «проскрипция», Сенькин не знал, но по тону и кивку головы подполковника без труда догадался.

— Есть маленько, — скрипучим голосом произнес он.

— Ну а раз так, давай выкладывай! Слышал, поди, что у нас на том берегу делается?

— Так вы ж не звоните, не сообщаете, а ехать самому узнавать времени нет, за порядком следить приходится.

— Были нарушения?

— А когда ж их не бывает? Вон «Стройматериалы» выгорели. Думал, весь квартал займется — обошлось.

— Ну а с этими — с хулиганьем, с проститутками, с наркоманией — как?

— Всего хватает, Павел Петрович. Так вы сюда не по ихнюю ли душу? Я вон смотрю — целый отряд!

— Понадобится, еще призовем, у меня там ОМОН прохлаждается — в запасе.

— Смотри-ка, серьезно, значит, обернулось?

— А ты думал! Давай-ка по-быстрому составь мне список самых злостных гадов, чтоб нам времени тут зря не терять. С адресами — все как положено, и с фактами. Будем пресекать на корню!

— Это мы враз, — словно обрадовался майор, и су­хое, узкое лицо его сразу оживилось.

Он распорядился, чтобы подполковнику принесли чаю, но, подумав, словно невзначай, предложил что-ни­будь и покрепче. Затырин не отказался. И сотрудница опорного пункта, молодая девка в форменной юбке, го­товой, казалось, в любую минуту треснуть по швам на ладной, упитанной фигуре, по одному взгляду своего начальника все поняла и, немедленно отодвинув чай в сторону, расставила на разостланной салфетке бутылку водки, чистый стакан и тарелочку, на которой лежали бутерброды с колбасой и сыром. Потом она кокетливо улыбнулась красивому подполковнику и ловким движе­нием свернула пробку на бутылке, приготовившись на­лить в стакан.

— А ты? — спросил Затырин у майора.

— Мне поработать бы надо, Павел Петрович, — се­рьезно и озабоченно ответил тот, но, увидев, как гость искоса поглядывает на притягательные формы его по­мощницы, ухмыльнулся и закончил: — А если вам ком­пания необходима, товарищ подполковник, многие ведь не любят употреблять в одиночестве, я знаю, тогда я не стал бы возражать, чтобы вам помогла наша Людмила. Ты как, Люська, не против?

— Я-то? — засмеялась помощница. При этом грудь ее напряглась до такой степени, что на карманах фор­менной рубашки резко обозначились тугие соски — ря­дом с маленькими пуговичками. — Я-то, — повторила она, продолжая призывно посмеиваться, — товарищ на­чальник, вам известно, ничего естественного не стесня­юсь, когда это еще для пользы дела.

— Поняли, какие кадры воспитал, Павел Петро­вич? — усмехаясь, заметил майор, глядя в многозначи­тельно сосредоточенные глаза Затырина. — А чтоб я вам не мешал, извините, товарищ подполковник, я советую вам перейти со всем хозяйством в крайний кабинет. Он у нас специально для краткого отдыха оборудован — при­ходится иной раз на службе допоздна задерживаться. Не возражаете? — И, дождавшись утвердительного кивка гостя, подвел черту: — Давай-ка, Люська, быстренько сообрази со всем этим, — он кивнул на угощение, — толь­ко тихо и чтоб посторонние не глазели…

«А у них тут совсем не так уж и плохо, как могло бы оказаться», — подумал Затырин, входя следом за Люд­милой в узкую угловую комнату со стоящими там дива-, ном, стандартным письменным столом и парой стульев.

Между тем девица, поставив принесенное питье и закуску почему-то на подоконник, задернула занавеску, потом подошла к двери и заперла ее на ключ изнутри и только тогда обернулась к подполковнику.