Дальняя разведка. Борьба миров

К тому же я хочу вам рассказать о том, что по своему опыту участия в боевых действиях, правда, не очень-то богатому, я уже знал об одной важной черте характера пилотов летательных аппаратов! Они приходят в настоящее бешенство, когда в небе на их глазах гибнут их друзья, товарищи, когда они собственными глазами могут увидеть тех, кто стал причиной их смерти! Если такое случалось, то пилоты прилагали неимоверные усилия для того, чтобы прямо над полем боя наказать этих виновников, предать их смерти! Они прилагали неимоверные усилия для того, чтобы не позволить тем, кто убил их товарищей, живым и безнаказанным покинуть поле боя!

В нескольких шагах впереди меня, перпендикулярно нашему бегу вдруг пролегла огненная дорожка из разрывов пушечных и пулеметных энергосгустков, не сбавляя скорости, я одним прыжком пересек эту дорожку. До берега моря нам оставалось бежать еще тридцать километров практически по открытой местности! Вы должны понять, что эти вражеские истребители на своем борту имели достаточно биологасканирующей аппаратуры с тем, чтобы нас обнаружить, где бы мы не находились, где бы не прятались! Поэтому единственной нашей надеждой на спасение оставалось море, где в наших комбезах мы могли погрузиться на такую глубину, где никакая вражеская аппаратура не смогла бы нас обнаружить!

Вражеские пилоты рептилии, видимо, этого простого факта пока не понимали. Они даже не старались перекрыть нам дорогу к морю, чтобы затем без какой-либо особой спешки нас уничтожить! Наоборот эти рептилии, мешая друг другу, спешили нас атаковать. Они заходили на нас в атаки с различных направлений, обстреливая бортовым оружием своих боевых машин.

Но, выходя на нас в атаку, каждый очередной вражеских истребитель снова и снова натыкался на прицельный, противозенитный огонь наших плечевых пульсаторов, огонь которых координировал ИР моего комбеза, Старший. Всего четыре тонких струи пузырьков поднимались навстречу каждому атакующему нас вражескому истребителю. Вот тогда уже перед пилотом рептилией встал вопрос о своей жизни или смерти?! Если продолжить атаку, то можно было бы умереть, наткнувшись на энергосгусток. Если отвернуть в сторону от цели, то на репутацию атакующего пилота ложилось пятно позора, как труса, от которого уже ему никогда не отмыть свою боевую биографию!

Когда уже второй вражеский истребитель штопором ввинтился в землю, то во вражеской авиагруппе нашелся старший офицер, который начал разбираться в происходящем. Он-то первым и сообразил, что ради своего спасения мы и прорываемся к морю, до которого оставалось всего каких-то двадцать километров! Поэтому этот офицер рептилия свою авиагруппу отвел немного в сторону, тем самым подарив нам еще два километра, для перегруппировки и организации новых системных атак.

Первая же новая атака показала, что теперь вьедские истребители пытаются уничтожить или первого бегущего, чтобы попытаться сбить темп бега всей нашей группы, или же повернуть ее обратно, перекрыв дорогу к морю. Или же ранить еще кого-нибудь из членов группы, опять-таки с прежними намерениями, — сбить темп бега или остановить бег всей группы! Но теперь атаки по группе бегущих разведчиков выполнялись всего двумя вражескими истребителями, которые совершенно не мешали друг другу! Остальные же, восемь вражеских истребителей, вели скоординированный обстрел по площадям, всеми силами стараясь направить наш бег в нужное им направление.

Таким образом, получалось, что на своем пути продвижения к морю, бегущая группа вражеских разведчиков постоянно находилась под прицельным вражеским огнем. Она, выходя из-под огня истребителей охотников, тут же попадала под прицельный огонь второй вражеский группы, ведущий прицельный огонь по площади! Одним словом, сложилась ситуация, в которой хорошо скоординированные действия вражеской авиации, как я понял, не позволят нам без потерь добраться до берега моря, до которого, между прочим, осталось всего двенадцать километров!

Каких-то двенадцать километров нам оставалось пробежать до берега моря!

Но эти километры стали для нас километрами ранений или даже смерти кого-нибудь из нас! Сказать, что я не желал даже думать о том, что кто-нибудь из нас, любой член моей разведгруппы, мог бы погибнуть, не вернуться домой, на родную базу, такая мысль у меня в голове даже не укладывалась.

Тогда у меня впервые в голове мелькнула мысль о том, чтобы по мысленному каналу связи связаться с майором Сумской, чтобы ей сообщить о том, что группа «Чарли 21–21» прекращает работу на Луизитании, просит ее вернуть на базу, расположенную на планете Европа! Но да такого позора я пока еще не докатился, так как никогда бы не поверил в то, что какие-то там иллюзорные вьеды могли бы нас, пятерых, так жестко прижать к ногтю, так плотно нас преследовать по пятам, не давая нам никакой возможности от них скрыться! Я хорошо понимал, что такого положения попросту не могло бы случиться в реальном мире!