Дальняя заря Ивана Ефремова (СИ)

     – Разве можно полностью отвергать вмешательство, – спросил Гриф Рифт, – если с детских лет наше общество вело нас по пути дисциплины и самосовершенствования? Без этого не будет человека. Шаг выше, к народу – совершенствование его социальной жизни, а затем и совокупности народов, целой страны или планеты. Что же такое ступени к коммунизму, как не вмешательство знания в организацию человеческих отношений?

     – Это так, но если процесс созревает изнутри, а не извне, – возразил Тор, – здесь мы чужие. Мы пришельцы из другого мира, похожи на конкистадоров, приплывших к дикарям учить их правильно верить в бога.

     – Не чужие! Мы дети Земли, и они тоже! - воскликнула Нэя Холли. – Хоть и две тысячи лет они шли сами, без нас.

     – Вот поэтому у нас нет и права рассматривать тормансиан как своих, – резко возразила Тивиса.

     – Может ли биолог и антрополог судить столь поверхностно? – поморщилась Эвиза Танет. – Что такое две тысячи лет на дистанции в миллионы, в том числе и весь последний, самый трудный путь от варварства до ЭМВ25. Все жертвы, кровь, слезы и горе великого пути с нами! Какие же они чужие? Разве вы забыли, что человек это кульминация трех миллиардов лет естественного отбора, слепой игры на выживание. Мы связаны через гены со всей животной жизнью нашей планеты, и, следовательно, тормансиане тоже. Разве мы можем отказаться от корней, как сделали предки обитателей Ян-Ях? То, что тормансиане прервали эту преемственность, – ненормально. Нет ли здесь нарушения первого закона Великого Кольца – свободы информации? Если есть, то, вы знаете, мы полномочны на самое суровое вмешательство...

     – Убедительно! – сказал Соль Саин.

     – И все же это не оправдание варварских методов! – перебил его Тор

     – Да, не оправдание, я уже сказала, – опять вступила в спор Фай. – Но бросим на одну чашу весов возможность помочь целой планете, а на другую – лживую комедию, разыгранную мною. Что перевесит?

     – Дело не в комедии. Всё серьёзнее, – красно-оранжевый парик на голове Чеди горел как факел в ночи. – Дело в том, что ложь вызовет ответную ложь, страх – попытки устрашения, для преодоления которых нужны будут новые более развёрнутые искажения информации, так будет закручиваться спираль зла. Меня удивляет, как ты не понимаешь…

     – Я убеждена, что сущность противоречия вы формулируете правильно, но эти последние ступени пока далекая абстракция,- сказала Фай Родис. Она хотела добавить ещё что-то, но в это время в рубке раздался сигнал вызова.

     – «Совет Четырёх вызывал "Темное Пламя" – раздался из динамиков механический голос.

     Засветились экраны на корабле и в Обители Совета Четырех.

     Чойо Чагас сидел, неестественно прямо, скрестив на груди руки, и смотрел на землян в упор.

     – Я разрешаю посещение планеты и приглашаю быть нашими гостями. Через сутки будет подготовлено и указано место посадки корабля. До этого большая просьба не вступать в переговоры ни с кем, кроме членов Совета.

     Фай Родис, встав, склонила голову в лёгком поклоне, не сводя при этом глаз с лица Чагаса. При этом она вложила в движение толику кокетства, едва заметную, но достаточную, чтобы собеседник смог его почувствовать. По тому, как дёрнулся кадык председателя Совета, она увидела, что достигла цели.

     – Благодарю вас, уважаемый Председатель, от имени Земли и от имени всех моих спутников. Спешить с посадкой нет необходимости. Мы должны пройти иммунизацию, чтобы не занести вам болезни, против которых у вас нет антител, и создать иммунитет для себя. Теперь, получив разрешение, мы возьмем пробы земли, воды и воздуха... Кроме того... – Родис на секунду запнулась.

     – Кроме того? – остро блеснули глаза Чойо Чагаса.

     – Я вызову второй звездолет. Он будет обращаться по высокой орбите вокруг Ян-Ях, ожидая нас, – на случай аварии нашего корабля.

     – Неужели ваши водители кораблей Земли так неискусны? – раздраженно сказал Чойо Чагас

     – Путешественники космоса, или бродяги вселенной, как назвали нас ваши Стражи Неба, должны быть готовы к любым случайностям,- подчеркнула последнее слово Фай Родис.

     Владыка Торманса нехотя кивнул, и телеаудиенция окончилась.

     – Можно мне …? – Ефремов вышел вперёд и обратился к Грифу Рифту. – Я чувствую большую опасность, исходящую от этого типа, – он кивнул в сторону серо-голубой стены экрана. – Он убьёт и глазом не моргнёт.

     – Вань, ты не должен беспокоиться по этому поводу, – ответил ему Гриф со всей доступной серьёзностью. – Мы все тоже чувствуем, что Чагас опасен. Но раз ты считаешь нужным что-то рассказать, то прошу… – он жестом дал понять, что даёт слово Ивану.

     – Дело вот в чём. – Горячо и сбивчиво начал Иван. – Этот паразит и эксплуататор трудового народа не хотел нас пускать. Но мы вынудили его к этому, припугнув мощью своей техники. Понравится ли ему такое? Не понравится. Поэтому нам следует ожидать самых неожиданных пакостей от него и его слуг.

     – Мне кажется, что страх возмездия будет хорошим сдерживающим фактором, – усмехнулся Гриф. – Подлецы всегда боятся силы.

      8. ВОЙНА – ПУТЬ ОБМАНА

     1 мая 1950 года. Москва. Институт палеонтологии. Ефремов и Таисия Юхневская