Дальние берега времени

То, что я видел, было взято из моей жизни. Пять человек — Пэт, Розалина Арцыбашева, Джимми Лин, генерал Деласкес и я — только что прилетели на «Старлаб». Мы надеялись— Боже, как давно это было! — найти на станции какую-нибудь внеземную технику, чтоб доставить ее на Землю и разбогатеть. Да, нам повезло — техники на «Старлабе» хватало. Сейчас я видел, как мы стали кричать друг на друга, а потом Джимми Лин получил по голове.

Маленькие пальцы Чудика задвигались по скрытой в муфте панели. Экран вспыхнул голубым. И сразу же все мы замерли на полуслове-полужесте. Не упали из-за невесомости. Но жизнь словно покинула нас. Мы уже не разговаривали, а только медленно плавали по станции.

Каким-то образом Чудик усыпил всех пятерых.

Потом он взялся за работу. Глянул через плечо. Впервые я увидел, что у него за спиной стоят два Дока. Подчиняясь его молчаливой команде, они разом пришли в движение.

Один из них отодвинул панель в стене. Другой взял Чудика на руки и пронес через эту скрытую дверь. Чудику было хорошо: его павлиний хвост словно испускал волны удовольствия и тепла, раскатывавшиеся по всему телу. Мы продвинулись по какому-то переходу, и здесь я обнаружил ответ на один мучивший нас вопрос. На стене, вдоль которой мы пролетели, мелькнула надпись. Топливный резервуар. Чудик опустошил его и превратил в свое убежище, откуда и наблюдал за нами.

Я снова испытал нечто вроде шока. Происходившее дальше было не совсем понятно, но я продолжал смотреть. Под руководством Чудика Доки по одному перенесли нас к телепортатору и, сделав с каждого копию, отправили к новому месту назначения. Покончив с одним делом, они взялись за другое. Один из Доков поднял бесчувственное тело Розалины, а другой открыл какой-то шкафчик на стене и извлек из него небольшой предмет, похожий на миндальный орех. Тем временем первый Док, выпустив когти, сделал надрез на шее Розалины.

Я впервые видел, как осуществляется имплантация.

Я видел, как это сделали с Розалиной, Деласкесом, Джимми и со мной.

Я видел, как это сделали с Пэт Эдкок, женщиной, которую я любил. Я видел ее безжизненное, обмякшее тело. Оно было совсем рядом. Меня тянуло к ней. И когда все закончилось, я снял шлем и тупо уставился в пространство.

Пиррахис сказала что-то, но я не слышал, что именно. Я встал и подошел к балконной двери. Открыл ее и вышел.

Уже наступила ночь, и надо мной сияли огромные, прекрасные, бесконечные звезды. Я не смотрел на него. Я видел перед собой Пэт, отданную сначала в руки Чудика и его послушных Доков, а потом заброшенную на Землю, к людям, над которыми нависла опасность превратиться в покорных исполнителей воли Возлюбленных Руководителей.

Никогда еще я не чувствовал себя таким беспомощным. Беспомощным и бесполезным.

Пол слегка качнулся, и я почувствовал присутствие Пиррахис. У меня мелькнула мысль: а выдержит ли балкон наш вес? О, с другой стороны, какое теперь это имело значение?

— Даннерман? — осторожно произнесла она. — Я сделала неправильно, показав вам Чудика?

Я помолчал, потом покачал головой.

— Вы здесь ни при чем, Пиррахис. Плохо то, что все катится к чертям, а я ничего не могу сделать.

— Да, — тихо сказала она. — Я знаю, что вы чувствуете. Я повернулся и посмотрел на нее:

— Знаете? Вы знаете, каково это? Видеть любимого человека, превращенного в робота, и не иметь возможности помочь ему?

— Конечно, знаю, Даннерман! Знаю давно, все то время, что носила контроллер, установленный Другими. Я чувствовала себя еще более беспомощной, чем вы сейчас. Я исполняла их приказы! Я потеряла надежду. А потом пришли хорши, и я обрела свободу!

— О? И вы думаете, есть шанс на то, что кто-то придет и поможет мне?

Она долго смотрела на меня, и мне казалось, что в ней идет какая-то борьба.

Прямота и честность взяли верх над состраданием.

— Нет, — сказала Пиррахис. — По правде говоря, я так не думаю.

Глава 22

Было трудно примириться с тем, что я обречен до конца жизни — возможно, очень долгой жизни — оставаться на этой планете вместе с хоршами. Я пытался думать о том, что полезного можно было бы сделать. Но размышлять об этом у меня не было сил. Я начал думать о том, как можно сделать свое существование хотя бы более или менее сносным. Вряд ли некоторыми из этих мыслей можно гордиться, но — черт возьми! — впервые в жизни я потерпел поражение. Я не видел возможности помочь другим, а потому мои мысли потекли в другом направлении.

Когда наконец появился Берт, спешивший поделиться со мной хорошими новостями, я решил испытать на нем некоторые из посетивших меня идей.

— Это все очень здорово, Берт, — сказал я, — но у меня есть кое-какие свои мысли.

Не знаю, что рассказала ему Пиррахис о моем состоянии. Наверное, она ничего не скрыла, и, похоже, ему это не понравилось.

— Какие мысли? — резко спросил он.

— Вы могли бы при желании оказать мне услугу. Если ваши соотечественники позволили вам оставить меня как игрушку или домашнее животное, то, может быть, они не станут возражать против еще одной?