Дальний берег Нила

«…Рано темнеет, и постоянно идет дождь. Я все время простужена, потому что в аудиториях плохо топят, и приходится сидеть в куртке. Занятия мне очень нравятся, мы много ходим по музеям. Эрмитаж буквально сразил меня своими сокровищами, а в Русском я открыла для себя древнерусское искусство. Особенно „Ангел Златые власы“ – эта икона обладает просто гипнотической силой. Я всякий раз прихожу к ней, кажется, что это портрет истинной души загадочных русских. Последнее время я много пропустила по болезни, но учиться мне легко, потому что многое я знала прежде. Друзей появилось много, ребята все очень доброжелательные. Мы часто собираемся в мастерских старшекурсников. Правда, все пьют много и курят, да, кстати, я совсем бросила курить. Но я все равно хожу к ним, потому что интересно. На самом деле мне все неинтересно, потому что нет тебя. Я жду каждый день, что ты меня найдешь. Засыпаю и просыпаюсь только с мыслями о тебе. Конечно, я сентиментальная дура, но ничего поделать с собой не в силах. Никто не сможет тебя заменить в моей жизни. Тоска загоняет меня в одиночество. Кажется, что я все еду и еду в нашем поезде, только ты уже вышел, а поезд идет дальше без остановок и без тебя. Я сделала несколько набросков тебя и развесила по стенам. Вот с тобой, нарисованным, я и разговариваю. Как жаль, что я не сказала тебе, что только ты для меня имеешь смысл в жизни, а если нет тебя, то зачем тогда я?.. Мне часто снится один и тот же сон, что я летаю над Парижем и ищу тебя среди людей, и вот я нахожу, и узнаю тебя, и пытаюсь спуститься к тебе, но страшный ветер начинает уносить меня все дальше и дальше. Город удаляется от меня, превращаясь в точку, и я просыпаюсь. Я поняла, что люблю тебя, когда утром в Германии я не увидела тебя рядом. С тех пор самое плохое время дня для меня утро. Тебя все нет и нет. Я буду молиться и просить Бога вернуть тебя мне. Я верю, он услышит…»

Лиз бережно разгладила чудом сохранившуюся страничку давнего, осеннего еще письма, уничтоженного через день после написания. Уничтоженного не потому даже, что она не знала ни фамилии, ни адреса того, кому это письмо предназначалось, при желании это можно было бы установить. Через Адель, землячку, работавшую во французском консульстве, узнать фамилию молодого русского с редчайшим именем Нил, посредством брака с француженкой выехавшего прошлой осенью на постоянное место жительства в Париж. Выяснив же фамилию, попросить парижских друзей навести справки на месте. Только Лиз этого делать не стала, не считая себя вправе вмешиваться в чужую жизнь. На все Воля Божья…

Лиз убрала драгоценное письмо в косметичку с документами и достала пачку старых авиабилетов, которые никогда не выбрасывала. Она любила перебирать их и вспоминать по билетам свои путешествия. Первый же билет заставил Лиз встать и закурить. Она остро вспомнила то тягостное путешествие, в которое ее отправили после помолвки с Джо…

– А теперь главный сюрприз! Мы решили отправить вас отдохнуть и познакомиться поближе. Уверен, вы получите райское удовольствие!

Джейкоб Цорес протянул бежевый конверт сыну и при этом премерзко ухмыльнулся и подмигнул. Лиз всю передернуло. Джо, напротив, загоготал, широко открыв рот и продемонстрировав всем большие и редкие зубы.

– Спасибо, папа. А когда ехать?

– Да прямо сейчас, даже не позволю вам собирать вещи. Вот деньги на расходы.

Лорд Морвен прошипел Лиз, что невежливо стоять истуканом. Лиз собралась с силами и, сухо поблагодарив новоиспеченного родственника, все-таки убедила его, что без личных вещей она совершенно не сможет комфортно получать райское наслаждение с женихом. Что-то подсказывало ей, что все еще можно изменить, и, стало быть, надо встретить свой шанс во всеоружии.

Цорес-старший покряхтел, но предоставил в ее распоряжение частный самолет, на котором ей надлежало сегодня же вечером прибыть в Тулон – отправную точку их с Джозефом «ознакомительного путешествия». Ну а для гарантии соблюдения этого условия Лиз было выделено два мускулистых цербера с булыжными физиономиями – похоже, будущего тестя посещали некие сомнения…

Почти всю ночь Лиз металась без сна в широченной кровати президентского люкса тулонской «Холлидей Инн», несколько раз вставала, проверяя, на месте ли документы, письма, фотографии, чековая книжка, наличность – словом, все то, что она, исполненная решимости вести партизанскую войну за свободу, поспешно покидала в сумочку в своей парижской квартире, и лишь на рассвете забылась тревожным сном. Проснулась от мерзкого звука электронного будильника, потягиваясь, выглянула на балкон.