Дальний поход

Московские «министры» покинули нас, всё же люди важные и занятые, а мы с майором, пожав один другому руки, начали думать над тем, как отряду пройти через дикарей и выйти к владениям Тульского патриархата. Красин о многом мне рассказал, поделился информацией, ничего не скрывая, и предоставил подробные карты Москвы и северных районов бывшей Тульской области. Всего за день разговоров с майором я узнал о Всероссийском диктате ценных сведений больше, чем за всё то время, что мы в нём находились. Ранее о том, как ведутся боевые действия против «зверьков», я имел только самое общее представление, а после общения с майором картина всего происходящего на фронтах Всероссийского диктата стала вполне ясна.

Дикари пришли с востока, вывалились немалыми ордами из лесов, и поначалу московская разведка внимания на них не обратила. Подумаешь, дикари! Для того чтобы их отбить, достаточно одного батальона. Но не тут-то было. Первым под удар неоварваров попал городок Черусти. Незваных пришельцев было пять тысяч, включая женщин и подростков, а против них выступили две сотни местных ополченцев, взвод огневой поддержки из гренадерских войск и две роты стрелков КМО. Бой продолжался два часа, москвичи потерпели сокрушительное поражение, потери в бойцах достигли девяноста процентов, а город Черусти, из которого так и не эвакуировали мирное население, был захвачен.

Диктатор отреагировал насколько мог быстро. Навстречу неоварварам вышли самые лучшие его части, и, как мне намекнул майор, дело было не в том, чтобы спасти людей, а в желании Степанова прикрыть шатурское направление и находящуюся там ГРЭС. Пока сборы и суета, пока воинские контингенты с частями усиления и техникой перебазировались к Черустям, к дикарям подошли подкрепления, они оприходовали добычу и двинулись дальше. Войска Степанова встретили их на подготовленных позициях, и в ходе крупного сражения, где с одной стороны находились пятнадцать тысяч «зверьков», а с другой регулярные соединения Москвы, победа осталась за москвичами. Дикари были уничтожены без всякой жалости, и именно с этого момента, а не с даты нападения на Черусти местные власти ведут отсчёт войны, которую цивилизация вела против варварства.

Орды с востока шли одна за другой без остановок. Все они были разными по численности и составу. В одних были преимущественно женщины и дети, и такие уничтожались с лёгкостью. А другие, вроде той, которая сейчас идёт от потерянного четыре с половиной года назад городка Ожерелье, являлись самыми настоящими армиями во главе с генералами – военными вождями. И если Красин прав, а учитывая его огромный опыт, он, скорее всего, прав, утром на оборонительном участке, прикрывающем Каширскую ГРЭС, начнётся кровопролитное сражение.

Основные силы моего отряда, доставленные прошлой ночью в это место автотранспортом, готовы к выдвижению на пути миграции дикарей, но здесь неспокойно, грядёт бой, и принимать в нём участие нам не стоит. По-хорошему стоило бы выбрать для прорыва иной маршрут, например, отправиться к Чехову, как Красин предлагает. Однако ещё в полдень, не зная о том, что движется боевая орда, я связался с Лидой, которая оставалась возле Дмитрова, и дал ей команду погулять сегодня вечером в городе и спровоцировать несколько конфликтов. Затем, через Яхрому – Зеленоград – Истру – Звенигород – Голицыно – Наро-Фоминск, обходя Москву, прорываться к линии фронта. Там группа Белой должна её перейти и тихой сапой, минуя Боровск и Малоярославец, прошмыгнуть к Калуге, которая удерживается местным вольным народом. Там-то мы и должны встретиться, хотя москвичам я говорю о том, что собираюсь идти к Туле.

Получается, что дороги назад у меня нет. Снова выйти на связь с группой Лиды не получается, наши товарищи уже начали работу в Дмитрове. А утром Москва узнает о том, что Белая с бойцами покинули временную стоянку у Дмитрова, и высокое начальство скомандует своим войскам задержать нас. Не хочется лить кровь честных воинов, которые дерутся за свою родину, а значит, в ночь, невзирая ни на какие преграды, нам надо уходить.

– Ну и что решил? – прервал мои размышления Красин.

– Выходим в первых сумерках. Через пару часов ваши егеря вернутся, начнёт темнеть, и мы пойдём.

– Дело твоё, капитан. Однако я считаю, что ты рискуешь.

Майор резко развернулся и по проходу направился в сторону батальонного командного пункта. Видимо, пошёл мариновать мозг командиру оборонительного участка.