Дальний приход (сборник)

— Спаситель у нас один… — сказал он. — И у нас всех, и у тебя в том числе… Другого не будет. Иисусом Христом Его зовут.

Ухов смутился от этих слов.

— Ну, я в том смысле, что как-то странно все получается… — сказал он. — Вроде я плохое дело сделал, сам виноват, что задержался… А выходит, что хорошее дело получается… Я про это спрашиваю…

— Все в руках Божиих… — сказал священник. — Он все знает и все устрояет.

И осенил себя крестным знамением.

Следом за ним, неумело и непривычно, словно выполняя физкультурное упражнение, перекрестился и Ухов.

И тут же смутился еще сильнее, перехватив внимательный взгляд священника.

— Поедем, что ли? — торопливо отводя глаза, спросил он.

— Сейчас… Искупаются в источнике паломники, и поедем с Богом… — ответил священник.

Он повернулся к Ухову спиной, и только сейчас, увидев его со спины, Петр вспомнил, с кем говорил в своем сне. Петр вздохнул и, сам не понимая зачем, — никто ведь не смотрел сейчас на него! — перекрестился еще раз…

Обратная дорога оказалась не такой утомительной, как дорога в Семыкино. Еще не доехали до Кировска, когда стемнело, и взошла над стеною леса большая луна. Трава по обочинам шоссе казалась в лунном свете пепельно-серой. Луна светила ярко и крупно. Можно было различить каждый камешек на дороге… Петр смотрел на летящую под колеса «Икаруса» ленту шоссе, и смутная улыбка бродила по его лицу.

Впрочем, в кабине было темно, и никто не мог увидеть эту смущенную улыбку.

Треснувшее зеркало

Гирькин ад

Анатолий Дмитриевич Гирькин возвращался с прогулки, когда среди молоденьких елочек за поселком встретил Ежукову. На плече — коса на темном от времени косьевище, на глазах — темные очки в дорогой оправе, следом две беленькие козочки, явно не местного происхождения, подпрыгивают.

Поздоровалась лишь тогда, когда Гирькин — «Здравствуйте, Белла Ивановна!» — сказал.

— И вы, господин олигарх, не чихайте! — ответила.

— Белла Ивановна… Белла Ивановна! — вздохнул Анатолий Дмитриевич. — Ну, какие олигархи сюда приедут? Они, небось, и в Москве не часто показываются! А я — пенсионер обыкновенный и больше ничего, хотя и был, конечно, раньше директором… А что, Белла Ивановна, вы на ночь глядя на сенокос собрались?

— В народе говорят, хотя и сзади, да в том же стаде! — сказала Белла Ивановна, игнорируя вопрос. — У нас, господин олигарх, поселок стеклянный. Все видно.

И она двинулась дальше, и только козочки беленькие, пушистые, не иначе как Белла Ивановна за ними в специальный питомник ездила, — ме! ме-е! — продолжали возмущаться Гирькиным.

Вот под это «меканье» и забрал Анатолий Дмитриевич по ошибке влево, а когда сообразил, что ошибся, уже подходил к красноватому взгорку старого кладбища.

Только тут и опомнился.

Покачал головой, и, присев на торчащее из земли каменное надгробье, закурил сигарету.

Сразу за кладбищенской рощицей расстилался пустырь, посреди которого неведомо сколько лет назад застыл трактор с выбитыми стеклами, так и не доехал он до бочки с аммиачной водой, темнеющей чуть в стороне.

«Всю красоту засрали… — вздохнул Анатолий Дмитриевич. — Только издали и можно еще смотреть».

И, поморщившись, он отвернулся к реке, текущей за кладбищенской рощей. Здесь картина открывалась более пристойная. Тут садилось солнце, и недвижная гладь воды была залита бегущими всполохами солнечного света.

1

Вообще, приезжая в поселок, Анатолий Дмитриевич бывать здесь не любил.

Тут в шестьдесят третьем году, когда его только распределили после института в поселок, стояла большая белокаменная церковь.

Эту церковь, сооруженную по проекту архитектора Константина Тона, и взорвал тогда Гирькин…

Нет-нет!

Взрывали, конечно, саперы, приехавшие из города, но без Гирькина, выбранного тогда секретарем комсомольской организации лесозавода, церковь имела, так сказать, шанс уцелеть!

Тогда главный инженер мастерских Костя Ежуков, приехавший в поселок вместе с Гирькиным, нашел у местного краеведа документ, в котором было написано, что церковь построена по проекту архитектора Константина Андреевича Тона.

— А знаете, кто такой этот Тон?! — горячился Ежуков. — Это архитектор, который строил Большой дворец в Московском Кремле! Нам не разрушать церковь надо, а взять ее под охрану государства!

Было это на районном партхозактиве, и Гирькин до сих пор помнил, как восхищенно смотрела на Ежукова Белла Аверкина, которая ходила тогда в первых районных красавицах и работала инструктором райкома комсомола.

И тогда словно кто-то толкнул Гирькина.

Он поднялся и сказал, что все так, как говорит уважаемый товарищ Ежуков, да не совсем…

— Малость преувеличивает товарищ Ежуков архитектурную ценность культового строения… Проект действительно архитектору Тону принадлежит, но это не особый, отдельный проект, а типовой… Как пятиэтажки, которые сейчас строят. Во многих городах и поселках они стоят… Только пятиэтажки наши в коммунизме, который к 1980 году у нас в стране построят, нужны будут, а эти типовые храмы вряд ли кому там потребуются. Нам и Кремлевского дворца, чтобы товарища Тона помнить, достаточно.