Дальнобойщики

Еще сидя в приемной, он понял, что разговор предстоит серьезный, поэтому старался держаться официально, как подчиненный с начальником. Ни малейшего намека на личные отношения.

– Здравствуй, Алексей Петрович, – генерал дружески улыбнулся и, подойдя поближе, протянул руку. – Извини, что заставил столько ждать. Тут такое дело.

Он обнял Воронина рукой за плечи и повел к завешенному красными шторами окну. Там стояли два стула – намного удобнее и изящнее, чем в приемной, но такие же старые.

– Садись, – кивнул Круглов.

Он подошел к столу и через несколько секунд вернулся с громоздкой бронзовой пепельницей в форме перевернутой вверх ногами черепахи.

Взглянув на нее, Воронин отметил, что к полудню генерал выкурил уже восемь сигарет – на три больше его дневной нормы. В пепельнице находилось еще несколько окурков. Судя по маркам сигарет, они принадлежали трем совершенно разным людям. Самые верхние, с серым фильтром – скорее всего старику. Два окурка без фильтра со специфическим оттиском зубов оставил не кто иной, как подполковник Свиридов, возглавляющий экспертный отдел. Принадлежность остальных окурков установить не удалось.

– Закурим? – предложил Круглов, протягивая пачку сигарет.

– Спасибо. У меня лимит.

– Вот как! – генерал вопросительно поднял брови.

– Бросаю курить. Каждые два дня на одну сигарету меньше.

– Получается?

– Тяжело.

Генерал понимающе кивнул. Для того чтобы бросить курить, нужна сила воли, такая, как у Алексея Воронина. А вот ему самому, наверное, это не под силу.

Повертев сигарету в пальцах, он со вздохом сунул ее в рот и закурил. Сделав несколько глубоких затяжек, он спросил:

– Видел старика, что вышел отсюда?

– Да.

– Что ты о нем думаешь?

Воронин пожал плечами.

– Кто-то из бывших.

Генерал одобрительно кивнул.

– Верно. Этот старик – генерал Ткаченко. Слыхал о таком?

– Слышал. Я считал, что он давно умер. Сколько ему?

– Где-то за восемьдесят пять, и, как видишь, он еще довольно крепкий и бодрый, – произнес Круглов. – В свое время генерал-полковник Василий Иосифович Ткаченко курировал спецслужбы, в том числе и КГБ. Фигура очень значительная. Даже сейчас, спустя столько лет, к его голосу прислушиваются. Он еще очень многое может.

Генерал сделал паузу. А Воронин терпеливо ждал продолжения. Предисловие, конечно, очень интересное, но основная часть разговора, ради которого его вызвали в срочном порядке, еще не прозвучала.

– А какое, собственно говоря, отношение к генералу Ткаченко имею я? – задал вопрос он.

Озабоченно сдвинув брови, Круглов долго вглядывался в каждую черту лица подчиненного, пытливо изучая, словно увидел впервые, упрямый взгляд из-под густых русых бровей, тяжелый подбородок, немного выдающиеся на восточный манер скулы.

– Хорошо. – наконец он решился.

Поднявшись со стула, генерал подошел к письменному столу и вынул из ящика зеленую пластиковую папку, туго набитую бумагами.

– Прежде всего я хочу предупредить: дело, которое я собираюсь тебе поручить, очень серьезное. От его исхода зависит многое. Наше повышение в том числе. Согласись, генеральские погоны тебе подошли бы намного больше. Ты их заслужил. Я уже не говорю о том, что в случае удачного исхода твое имя окажется у всех на слуху, о тебе узнают наверху, – увидев, что полковник хочет возразить, генерал знаком руки остановил его. – Знаю. Знаю. Ты хочешь сказать, что тебя политика не интересует. Но поверь мне, человеку, который на этом съел зубы, вся наша жизнь – сплошная политика. Когда-нибудь это может тебе очень пригодиться. Так что сперва хорошенько подумай, а потом решай. В общем, я хочу сказать, это – твой шанс.

Воронин с сомнением покачал головой.

– И Ткаченко в состоянии это исполнить?

– У него осталось много друзей. А должников еще больше.

По тому, как суетливо забегали глаза генерала, Воронин понял, что к числу ткаченковских должников принадлежал и его шеф. Теперь все понятно: долг платежом красен.

– Что за дело?

Круглов протянул папку и пояснил:

– Здесь содержится все, что успели собрать до твоего прихода. Более подробную информацию получишь по ходу дела. В твоем распоряжении будут все доступные средства. Под мою ответственность, – заверил генерал. – А теперь о самом главном. Три дня назад ограбили дачу Ткаченко. Украли три картины, довольно ценные, но не слишком. Грабителей спугнули, и они не успели взять ничего из дорогих коллекций, находившихся в доме. Прихватили только картины. В общем, и шум-то поднимать не из-за чего. Однако самое неприятное в том, что воры застрелили внучку Ткаченко, приехавшую отдохнуть к деду, и охранника.

– Да-а-а. – протянул Воронин. – Дела.

– Вот почему старый генерал поднял всех на ноги. Хочет найти убийц внучки. Картины ему, видимо, нужны постольку-поскольку, а вот внучка. Решил отомстить.

– Сколько ей было лет?

– Двадцать четыре. Настоящая красавица. Была.

– А где ее родители?

– Погибли давным-давно. Ее вырастил и воспитал дед.

«Естественно, по глупости потерять самое дорогое, что у тебя было – тяжкий удар», – подумал Воронин.

– Она работала?

– Нет, она находилась в декретном отпуске.

– У нее были дети?