Дальнобойщики

– Двое. Мальчик – три года, а девочке не исполнилось и одного.

– Они выжили?

– Да, они спали на втором этаже. Грабители не стали подниматься наверх, – пояснил Круглов. – Дурацкое стечение обстоятельств. Если бы девушка их не спугнула, они спокойно обчистили бы дачу и скрылись.

– И тогда Ткаченко не стал бы поднимать весь этот шум из-за каких-то там безделушек, – докончил Воронин.

Генерал кивнул.

– Я думаю, да. Если верить словам, для него они лишь память. Тем более что там не было ничего ценного, только сувениры из прошлой жизни. – Кивком он указал на папку. – Там подробное описание украденных картин, фотографии, заключения экспертов. Самая ценная из них – репродукция полотна Хальбейна, сделанная в пятидесятых годах двадцатого века. Остальные – отечественные картины тридцатых годов. Ничего ценного.

– Значит, хватали первое попавшееся?

– Похоже на то.

– Что ж, выходит, что версия о заказном ограблении отпадает.

– Да, было бы глупо это предполагать.

– А если это заказное убийство? Возможно, все тщательно спланировано и подстроено? – выдвинул очередную версию Воронин. – Заказные нынче в моде.

Однако генерал ее решительно отверг.

– Вряд ли. Во-первых, Людмила Ткаченко в тот вечер не должна была там находиться. Ее появление – чистая случайность. Во-вторых, она домохозяйка, никакой подозрительной деятельностью не занималась.

– А ее муж?

– В настоящий момент находится за границей.

– Чем он занимается?

– Он дипломат.

Получалось, что и эта версия отпадала. Воронин задумался. Слишком много непонятного и практически не за что зацепиться. Утешало одно – убийство не заказное. В противном случае дело грозило обернуться очередным «глухарем». Если при ограблении у воров что-то пошло не так, значит, можно рассчитывать на зацепку.

– Что-нибудь нашли? Улики? Сколько человек работало? – поинтересовался Воронин.

– Как минимум, трое. Возможно, на улице находился кто-нибудь еще. Улик никаких. В тот вечер шел дождь, он смыл все следы на улице.

– А отпечатки обуви, если был дождь, то.

– Дождь начался позже, когда они уже были внутри. Единственная зацепка – это гильзы и пули.

– Ясно. Придется начинать все с нуля, – заключил Воронин. – Мне нужен будет доступ на дачу. Ее обследовали?

– Да.

– Кто?

– Местные оперы.

– Это меня не устраивает. Мне нужны наши спецы. Все по полной программе. И чтобы никто не мешал.

– Ткаченко сказал, что дача в нашем распоряжении. Там будет находиться его доверенный человек, он расскажет, что к чему. Через него будешь держать генерала в курсе.

– Соглядатай, значит. – усмехнулся Воронин.

– Не соглядатай, а помощник, – нахмурился Круглов.

– Это ничего не меняет. А как насчет времени?

– Тут, сам понимаешь, чем быстрее, тем лучше. Если не пойти по горячим следам, можно увязнуть надолго.

– Не хочу, чтобы на меня давили, – предупредил Воронин.

– Знаю. Знаю. Никто на тебя давить не станет. По крайней мере, первое время. А потом. – Круглов развел руками. – Сам видишь, старик из кожи готов вылезти, но достать убийц внучки.

– Мне нужны твердые гарантии.

– В этом деле единственной гарантией может служить твой успех. Больше ничего. Сделай это, и старик будет твоим должником до гробовой доски. Все в твоих руках. Действуй.

«Легко сказать: действуй! – озабоченно думал Воронин, покидая кабинет генерала. – Сожрут с потрохами, если оплошаю. Генеральская внучка! Хм. Сколько шума, сколько суеты! Каждый день сотнями убивают, и никаких спецзаданий. Небось про бедного охранника все позабыли. А у него, наверное, тоже семья, дети, жена плачет.»

Глава 4

В грязном, заваленном мусором и всяким хламом подвале царил полумрак. Тусклый желтый свет, падавший от висевшей на потолке грязной лампочки, с трудом освещал тесное пространство между ящиками и коробками. В противоположной от лестницы стороне, шагах в десяти от нее, проходил ряд железобетонных свай, подпиравших плиты перекрытий. Они являлись границей между царством света и тьмы. Пространство за ними было полностью скрыто во мраке. Оттуда доносилось лишь журчание воды да периодический рев труб.

Щелкнув золотой зажигалкой, Станислав Шилов, больше известный в своем кругу как Шило, неторопливо прикурил длинную тонкую сигару. Густой дым, аромат которого суждено вкусить далеко не каждому, наполнил помещение. С преувеличенным наслаждением смакуя сигару, Шилов блаженно закатил глаза.

– У нас такого не делают, – вздохнул он и затем, обращаясь к сидевшему перед ним на стуле связанному парню, с сожалением произнес: – Я вовсе не хочу тебя убивать. И дружков твоих не хочу. Вы крутые мужики, и вы мне нравитесь. У вас есть деловая хватка, нюх на деньги. Это хорошо, – кивнул он. – Желание заработать – здоровый интерес. Не каждый день выпадает такой шанс. Правда?

Связанный по рукам и ногам парень широко раскрытыми от ужаса глазами смотрел на Шилова. По его бледному лицу струился холодный пот. Стекая по длинным прядям слипшихся на лбу волос, он попадал в глаза, отчего те слезились и чесались. Однако парень боялся даже пошевелиться. Шило был настоящим психопатом.