Дальше живут драконы 2

Капитан Воронцов шел вместе со всеми, у него был рюкзак, но не было оружия. Именно поэтому — боевики его не боялись. Перед ним шел один из носильщиков, он был ему по грудь — но упорно толкал свой навьюченный велосипед, шаг за шагом. Шаг за шагом. Американцы в свое время — пытались перекрыть тропы в джунглях, а до них это пытались сделать французы. Не удалось ни тем, ни тем. В свое время, когда тут были еще французы — эти люди умудрялись переносить через джунгли пятидюймовые гаубицы в разобранном виде. И снаряды к ним. Именно поэтому — им и не удалось победить.

Но что эти люди — муравьи получили за свою победу над сильнейшими армиями мира? То же право толкать свои велосипеды, но теперь уже груженые наркотиками? Диктатуру? Расстрелы, мракобесие, религиозные секты…

Неужели этот маленький человек с велосипедом — хотел именно этого когда перетаскивал на своем железном коне целые вагоны боеприпасов?

Привал…

Привал в джунглях — всего лишь остановка, нормального костра разжечь нельзя. Все слишком сырое, эти горы останавливают идущие с моря циклоны и они все проливаются здесь дождем. Не ни топлива для костра, ни места чтобы его разжечь. Местные питаются тем, что приготовили заранее — рацион носильщика составляет комок заранее сваренного риса размером с кулак, иногда пропитанного местным рыбным соусом, а иногда нет. Вместе с комком могут быть рыбешки или морепродукты. Во время войны — партизану хватало такого комка риса на целый день…

Стоило только им остановиться — как в ветвях зашныряли обезьяны. Они знали, что человек здесь — означает наличие еды, которую можно у него стянуть. Некоторые обезьяны были настолько умны, что могли распотрошить рюкзак, зная, где искать еду или даже залезть в карман…

— Белый, тут змея!

Воронцов посмотрел в сторону говорящего

— Что ты сказал, я не понимаю? — ответил он на французском, который тут по-прежнему был в ходу

— Он говорит, ты хорошо идешь по джунглям, русский — ответил главарь

— Да, да…

На самом деле, смысл сказанного Воронцов понял. Его предупредили на языке хрэ, относящемся к группе кхмерских языков — а кхмерский он выучил и мог на нем объясняться. Значит, он мог понимать и многое из того что сказано на хрэ. Язык хрэ в числе прочих использовался людьми нагорья, и некоторые советники знали его

— Он не знает наш язык — сказал главарь — можно говорить свободно.

— Когда мы его убьем?

— Не раньше, чем увидим самолет и груз, понял? А если ты убьешь его раньше, я вскрою тебе живот и насыплю туда муравьев, вот что я сделаю.

— Белых надо убивать.

— Оставь свои привычки партизана, Мо. Нам надо кормить свои семьи. А для этого нам нужно золото. На него мы купим много наркотиков. И разбогатеем…

— Где самолет, русский?

Воронцов устало выдохнул. Последние километры — он плелся из последних сил.

— Еще день пути. Как минимум. Я не думал, что в джунглях так тяжело.

— Ты не так хорошо ходишь по джунглям, как мы думали, белый…

Темнело. Даже крики обезьян и птиц, сопровождавшие их — стихли.

Главарь подошел к своим.

— Еще день пути — сказал он

— Белый нас обманывает.

— Замолчи Мо. Закрой свой рот, пока я его не зашил. Надо устроить привал. На ночь. Ты — Линь — следи за белым. Только не таскайся за ним как голодный поросенок.

— Ха-ха-ха…

— Хватит ржать. Ним, что скажешь?

— Мы заходим на территорию драконов.

— Перестань нести чушь.

— Тот старик предупреждал. Вы видите, нет ни птиц, ни обезьян. Их всех пожрал дракон.

— Хватит. Их нет, потому что белые годами распыляли тут яд. Собирайтесь на ночлег. Выставьте посты. Мо, ты отвечаешь за охрану.

Огня разжигать не стали. Каждый быстро съел свой комок риса с рыбным соусом, после чего начали устраиваться на ночлег. Воронцов подумал, что ему надо проснуться ровно через четыре часа и с этим заснул…

Ровно через четыре часа что-то словно толкнуло его изнутри — и он проснулся.

Было тихо — непривычно тихо в лесу, где и днем и ночью, кто-то жрет, а кто-то старается не стать едой. Здесь же — лес застыл в зловещей влажной тишине, и вода казалось — висела в воздухе, а он лежал будто в луже.

Ничего. К этому можно просто привыкнуть.

Тот, кто за ним следил — спал совсем рядом, но не проснулся. Воронцов опустил ноги на землю из гамака, а потом — неслышно взял рюкзак. Гамак придется оставить, но ничего не поделаешь…

Рюкзак он оставил метрах в пятидесяти от лагеря. Опасно — если нашуметь, то к рюкзаку можно и не успеть вернуться. Но с рюкзаком — он менее подвижен и производит больше шума, так что приходится выбирать из двух зол.

Охранник, которого они выставили — прилежным несением караульной службы не отличался, но при этом у него была почти новая винтовка. Что и было нужно. Капитан не стал бы его убивать, если бы не это — долгие годы в Азии кое-чему научили его, и в том числе — тому, что не стоит идти на любой конфликт, если в этом нет необходимости. Но ему нужна была винтовка, чтобы идти дальше — и это все решило…