Дальше живут драконы 2

Бяо работал за деньги. Приличные по местным меркам деньги, один раз он попросил, чтобы отныне мук давали больше – но деньги не клянчил. Капитан и сейчас нес для агента десять тысяч гонконгских долларов, но не был уверен, что отдаст все. Он должен был оценить полезность информации, но не знал, какая она будет. Он подозревал – что о праздновании Нового года. Капитан подозревал, что будут взрывы. Ему никогда не нравилось, что в центр воюющего города – легально свозится такое количество самодельной взрывчатки. Одна граната в ящики с фейерверками – и рванет так, что и в России слышно будет. Но что именно принесет Бяо – он не знал. Бяо всегда сам решал, что он сообщит, никогда не принимал никаких заданий, только иногда отвечал на уточняющие вопросы. Капитан передавал данные в посольство России в Сайгоне и что с ними было дальше – он не знал. Как он подозревал – целесообразнее было бы сливать информацию на американский штаб и немедленно реализовывать – но так делать он не имел права.

Пяо – вырулил к площади перед маркетом, всегда забитой. Капитан расплатился и пошел к входу на рынок. Он надел на себя, прямо на голое тело легкий бронежилет – кольчугу, потому что на базаре запросто могли пырнуть ножом. Сейчас – она натирала тело и сильно раздражала. Он обливался потом и держась рукой за карман с кошельком, продвигался вперед.

На углу торгового ряда – он купил багет с зеленью и молодой свининой – типичный сплав местной и французской кухни. Оглянулся невзначай… понять, идет ли кто в этой толчее было почти невозможно. Справился у продавца багетов, где можно купить пиротехнику. Продавец заулыбался и показал направо.

Примерно полчаса – капитан потратил на исследование местных пиротехнических чудес – иногда в них добавляли рубленые гвозди, немного крысиного помета и продавали какому-то доверчивому солдату. Интересно… кто такой все-таки Бяо. Бяо – имя китайского происхождения, а китайцев – вьетнамцы очень не любят, это их бывшие колонизаторы. Возможно, что Бяо полукровка. Тогда понятно, почему он предает. Вьетнамцы не любят полукровок, они вообще очень высокомерны. И сколько не повесь плакатов насчет старых предрассудков – это так и это будет так. Возможно, Бяо мстит.

Ознакомившись с пиротехникой – капитан свернул на ножевую улицу и, сам не зная зачем, купил нож. Попросил завернуть, и пока продавец делал это – еще раз огляделся. Знакомых до боли лиц не увидел.

Знакомые до боли лица – это полиция. Американцы называли их «белые мыши», а сами вьетнамцы их, а так же и военных – нгаями3. Наглые, совершенно непрофессиональные подонки, они одни делали для роста недовольства в народе больше, чем все иностранцы вместе взятые. Здесь в полицию шли для того, чтобы обеспечить себя и всю свою многочисленную семью.

Взяв нож, он покрутился еще – затем забрел в знакомое заведение. Внешне – оно ничем не напоминало веселый дом, только мелодично и печально играла музыка на колокольчиках.

Хозяин, увидев знакомого клиента, поднялся навстречу

– Здравствуйте, господин…

…

– Как поживает большой господин?

– Все хорошо, спасибо. Ла сейчас свободна?

– Нет, к сожалению, Ла здесь нет.

Звякнул звонок

– А где же она?

– О, она ушла повидаться с родителями, которые приехали к ней из деревни. Ла очень хорошая дочь, господин.

Воронцов в этом и не сомневался, вопрос в том, что она им скажет. Может быть, что и правду. Местные девушки – к такому роду заработка относились вполне нормально, местным неведом стыд от секса, испытываемый христианами, для них это – такое же отправление естественных надобностей, как и любое другое. Боялись только заразиться – дурные болезни принесли с собой французы и сейчас они тут процветали.

– С вашего позволения осмелюсь предложить вам другую девушку, ее зовут. Ша и она из той же деревни. Она очень чистая, господин, только недавно приехала из деревни. Очень чистая, сифилис нет, ничего нет…

Капитан посмотрел на часы.

– Хорошо, давайте. Боюсь, у меня немного времени…

…

Ша и в самом деле была хороша, хотя на вид ей было четырнадцать, не больше. Настоящая фарфоровая статуэтка, в национальном костюме, но с западным макияжем. У нее были миндалевидные, раскосые глаза – скорее всего, не чистая вьетнамка, метиска.

Она поклонилась, как это и было положено и повела русского капитана в свою комнату узким, извилистым коридором в бесконечном лабиринте лавок. Когда они пришли – она снова поклонилась и показала на нечто среднее между операционным столом и кроватью. По крайней мере, здесь было чисто, в уголке – раскуривались какие-то благовония и стояло небольшое мандариновое дерево…

– Как тебя зовут? – спросил капитан по-французски

– Меня зовут Ша, господин – ответила девочка и поклонилась. Она не торопила клиента, как это делают доступные женщины в других частях света. Здесь, на Дальнем Востоке вообще не принято было торопиться, жизнь текла неторопливо и неостановимо, как река.

– Откуда ты родом?

Ша назвала деревню совсем недалеко отсюда. Почти пригород. Скорее всего, действительно в ней есть французская кровь…

Капитан сделал серьезное лицо

– Ша, я могу тебе доверять?