Дама и лев

– Добрый стражник, вы хоть и глупец, да верный слуга своего господина! Поцелуйте его кольцо и пропустите меня в конце концов. Я должен как можно скорее вернуть фамильную печать, а то сеньор Суйер не сможет ни продать ничего, ни купить, ни подарить, и вот тогда-то вы узнаете, что такое гнев истинного воина! – с этими словами он небрежным жестом протянул руку, и на ней блеснуло золотое кольцо с печатью дома Суйеров: стоящий воин, вонзивший в землю меч.

Детина уставился на драгоценность, выпучив глаза, и, глотая слюну, склонился для поцелуя. Тем временем его товарищ поспешил распахнуть ворота, подавшиеся со стариковским кряхтением, и пробормотал:

– Вы уж простите, господин. Времена смутные… Бандиты не дремлют…

– Так и есть, друг мой, но с такими сторожами, как вы, этому замку ничто не грозит, – воскликнул Озэр, пришпоривая коня и проезжая в ворота. За ним последовали аббат, новиций и Л’Аршёвек.

Они скакали всю ночь без остановки в кромешной тьме, положившись на инстинкт лошадей, и ориентируясь по воспоминаниям. В конце концов, когда тьма по одну сторону от дороги стала совсем уж непроницаемой, Озэр понял, что они достигли леса. От остановил коня и крикнул:

– Привал! Всем к лесу!

Лошади поднялись по пологому склону в чащу, и тут всадники спешились, привязав лошадей к высоким стволам. Озэр утер лицо свежей листвой. Влага, скопившаяся на них, смыла засохшую кровь с его неглубоких ран, но он знал, что ему надо как можно скорее обратиться за помощью, хотя уже перестал ощущать боль от более глубоких. Аббат Гюг помог спешиться Аэлис, а брат травник занялся ранеными, стараясь очистить их раны как можно лучше. Аэлис встала на колени рядом с отцом и взяла его за обе руки. Они были холодны. Лицо человека, которому она всего несколько часов назад бросила вызов, сейчас было бледным и безжизненным. Из его шеи и груди по рваной рубахе, поблёскивая, струилась алая кровь, и только поэтому Аэлис поняла, что он ещё жив. Она склонилась и, рыдая, обняла его.

Аббат Гюг отвёл взгляд от этой сцены и посмотрел на Озэра, прислонившегося к дереву, прикрыв глаза, как будто в дрёме.

– Побег организован блестяще, капитан.

– Спасибо, – процедил Озэр сквозь зубы, не пошевелившись.

– Вам, должно быть, пришлось приложить все силы, чтобы убедить сеньора Суйера одолжить вам кольцо, – бросил аббат небрежно.

Озэр открыл глаза, глянул на аббата и ответил с иронической гримасой:

– К сожалению, помешала спешка, – и добавил: – Старик упрям, так что встал между моим мечом и кольцом.

– Ради святого Бернарда! Уж не убили ли вы главу дома Суйеров… – воскликнул аббат в ужасе. При столь хрупком и неустойчивом мире в графстве его жителям только и не хватало, чтобы на них обрушился гнев покровителя Суйеров, Ротру Першского. Аббат облегчённо вздохнул, когда Озэр отрицательно покачал головой.

– Лишившись руки, люди обычно выживают… если рана быстро затягивается, конечно, – сказал Озэр, не сводя глаз с Сент-Нуара. Аббат перевёл дух. Рука – это тоже немало, но Суйер мог согласиться забыть об этом, если бы получил обещанное и какую-нибудь мельницу впридачу. Монах вздохнул и, скорее по привычке, перекрестился.

Новиций подошёл к нему, вытирая руки куском полотна, пропитанным кровью.

– Оба могут выдержать переезд; Сент-Нуар куда более плох, но он сильный. Однако отправляться в путь надо сейчас же.

Озэр кивнул и, стараясь не глядеть на Аэлис, произнёс:

– Лучше нам разделиться. Мы повезём домой Филиппа Сент-Нуарского. А вам, аббат, и Раулю надо возвращаться в Мон-Фруа. Сопровождать вас мы не сможем. Вы ведь понимаете, аббат?

– Разумеется, – ответил Гюг.

– А девушка отправится с вами, – добавил Озэр. – Ей сейчас лучше находиться под защитой монастыря.

Аэлис бросила на него мрачный взгляд и, гордо шагнув к капитану и аббату, заговорила:

– Погодите! Вы слишком поторопились, принимая решения за меня. Никто не может помешать мне остаться с отцом.

Мужчины переглянулись. Аббат откашлялся, а Озэр ответил:

– Я догадывался, что вы не захотите оставить отца.

– Что делает честь вашему уму. – Так что же? – отозвалась Аэлис.

– Сожалею.

– О чём?

Здоровой рукой Озэр дал девушке хорошую затрещину, и она упала, как подкошенная. Сзади раздался слабый смешок.

– Твои отношения с малышкой развиваются стремительно, compaign.

Озэр не прореагировал ни на шутку Л’Аршёвека, ни на красноречивый взгляд шокированного новиция. Аббат Гюг, напротив, даже глазом не моргнул. К нему и обратился Озэр:

– Сент-Нуар будет щедр к Мон-Фруа, если вы позаботитесь о его дочери.

– Сын мой, у служителей Церкви всегда найдётся приют для обойдённых Фортуной. Не стоит… – и он махнул рукой.

Озэр усмехнулся:

– Я и не говорил, что стоит. Но обещаю, что так и будет. А если вы не выполните вашего долга … – он взглянул на аббата, синие глаза которого сверкнули в темноте, как льдинки. – Ныне вы служитель церкви, а прежде служили мечу. Слова излишни.