Дама из сугроба

– Да, детка, это оказалась не простуда, а аллергия. Я выпила таблетку и все прошло! Ну, будем работать?

– Да! Я скучала без вас! С вами так интересно!

– Вот и славно! Садись, ты уже знаешь, как. Отлично!

Через минут сорок появилась Нина с подносом.

– Доброе утро, Александрина Юрьевна!

– Доброе утро, Ниночка!

– Кофейку выпьете?

– С удовольствием! Вероника, можешь пять минут побегать, если хочешь!

– Да! Я скоро!

Девочка умчалась.

– Нина, мне необходимо с вами поговорить!

– Ой, о чем это?

Сандра говорила едва слышно.

– А вы не хотели бы сменить место работы?

– Как это?

– Нина, у вас бывают свободные часы?

– Нет, только в воскресенье.

– Я хочу предложить вам работать у меня. Я предоставлю вам комнату. У вас будут два выходных и платить я вам буду столько же, сколько здесь. Да и вообще…

– Вы это серьезно, Александрина Юрьевна?

– Абсолютно. Но нам надо поговорить подробнее, вот вам мои телефоны, позвоните мне в субботу и в воскресенье мы встретимся.

– Так сегодня же суббота!

– Значит, встретимся завтра. Это важно и для меня, и для вас.

– Тогда, может, прямо сейчас и договоримся. Я могу в одиннадцать часов в…

– Какое-нибудь кафе в Москве знаете?

– Кафе?

– А давайте встретимся в ГУМе? Поедим мороженого и поговорим. Там людно, и никто на нас внимания не обратит.

– Вот здорово! Да, я приеду! В одиннадцать! – и с этими словами девушка быстро ушла.

Она славная, забитая какая-то… У меня ей будет хорошо…

Под вечер к Сандре примчался Тимур. Его черные глаза так сверкали, когда он вручал ей вынутый из-за пазухи букет ландышей.

– Господи, где ты сейчас добыл ландыши? Это почти как подснежники в «Двенадцати месяцах»!

– О, «Двенадцать месяцев» во МХАТе – мой первый в жизни театральный спектакль! «Пробирается медведь сквозь густой валежник, стали птицы песни петь»…

– «И расцвел подснежник!» – закончила Сандра, и они кинулись друг другу в объятия.

– Господи, какое это счастье, ведьма моя рыжая, когда столько общего… Когда можно начать фразу, а ты ее заканчиваешь… И вообще… Оказывается, в Москве столько счастья!

– А ты сентиментален, Черныш!

– Как сейчас выясняется, да… И все из-за тебя!

– Ты голоден?

– Пока нет. Скажи, ты говорила с Ниной?

– Я завтра встречусь с ней на нейтральной территории.

– Разумно! В том доме и у стен наверняка есть уши.

И он принялся целовать ее.

– Погоди, надо же сперва ландыши поставить. Это мои любимые цветы. Ландыши и сирень.

Она достала вазочку из темного стекла в форме корзиночки и поставила в нее ландыши.

– Слушай, это идеально! – воскликнул Тимур. – Так красиво… Впрочем, как и все у тебя в доме, и ты сама…

Она кормила его завтраком.

– Послушай, может, мне поехать с тобой?

– Куда это?

– На встречу с Ниной.

– Зачем? Это совершенно нелепая идея. Вдвоем мы нормально поговорим. А ты зачем там нужен?

– Да, пожалуй, ты права… Просто так не хочется с тобой расставаться. Но давай тогда пообедаем где-нибудь вместе?

– Там видно будет!

– А ты суровая…

– Жизнь заставила.

– Скажи, а ты… любишь меня?

– Вообще-то это типично женский вопрос, – засмеялась Сандра, – пока я могу сказать только, что влюблена в тебя. Как кошка! О любви говорить еще рано. Я так считаю. Да и ты просто влюблен в меня…

– Как кот?

– Нет, как черный леопард!

– Ручной, по кличке Черныш…

– Ну, ручной, я думаю, только на первых порах. Боюсь, ты еще можешь запросто меня сожрать… Да, а как там твой Бобби?

– О, вчера вернулся домой, совершенно обалдевший от русского гостеприимства и от русских девушек! Говорит, они самые красивые в мире!

– Но пусть все-таки будет осторожен, а то какая-нибудь красотка обвинит его черт-те в чем и еще потащит на телевидение. Или заставит жениться и будет всячески на всю страну подтверждать его репутацию сексиста.

– Это он и сам понимает. Боится их как огня. Но ему здорово нравится Москва, он вспоминает всю русскую литературу, которую знает, и плывет от счастья. Толстой, Чехов…

– Кстати, своди его в театр Моссовета, там идет удивительный спектакль «Дядя Ваня» в постановке Кончаловского. Я вообще-то не люблю пьесы Чехова, но этот спектакль мне страшно понравился…

– И с кем ты на него ходила?

– С женой Игоря.

– Слава богу, не с Артемом.

– О, Артем терпеть не может театр.

– Больше ни слова о нем!

– Это ты его помянул. Не я.

– Да, я схожу с ума, когда думаю о том, что ты с ним…

– Я тебя умоляю, кончай эту бодягу! И вообще, мне пора собираться. А ты уезжай!

– А давай, я тебя довезу, а потом мы встретимся, пообедаем и вернемся сюда…

– Нет!

– Почему?

– Потому что… Хорошенького понемножку! Займись лучше своим другом. Я знаю Веньку, он когда что-то снимает или только готовится к съемкам, он как одержимый, а твоего Роберта возьмут в оборот какие-нибудь прохиндеи или, того хуже, прохиндейки! Все-таки он в совершенно другом мире, да еще и полностью выбит из привычной колеи. А я тут не пропаду, уж будь уверен!

– Пожалуй, ты права, просто я совсем потерял голову. Похоже, снег и лед и впрямь твоя стихия. Хотя ночью я бы так не сказал.

– Ну так утро вечера мудренее, забыл в своей Америке?