Дама из сугроба

– Нет, просто, видимо, за что-то сердится. Ничего, потом разберемся. Ну, Вероника, садись.

– Тетя Сандра, знаете, я так рада, что меня к вам привезли!

– Я тоже рада!

– У вас интересно… А вы мне потом дом покажете?

– Обязательно!

Сергей Сергеевич улетел на два дня в Гамбург, на юбилей своего коллеги и старого друга профессора Ресслера. Тимур и Роберт завтракали вдвоем. Сегодня Роберту никуда не нужно было спешить. Вениамин улаживал всякие формальности.

– Тим, скажи, твоя снежная красавица… сдала свои позиции?

– С чего ты взял?

– По глазам видно. В них такой… черный огонь… Ты познакомишь меня с ней?

– Зачем это? – насторожился Тимур.

– Ну, мне же интересно! Я таких дам, которые прыгают с крыши в снег, еще не встречал! И потом, я знаю тебя уже много лет, но никогда таким не видел. Твои глаза если загорались, то, скорее, я бы сказал, похотью, а не любовью…

– А ведь ты прав, Бобби, я, кажется, и впрямь ее люблю. Я таких тоже не встречал… Она удивительная… во всем. Знаешь, я спросил, любит ли она меня…

– И что?

– Она сказала, что влюблена в меня как кошка. А любовь – это другое…

– Ух ты… Другая стала бы клясться в вечной любви. Они это любят… клятвы в вечной любви. Мэгги тоже мне клялась в вечной любви, и что? При первом же дуновении неблагоприятного ветра упорхнула. И это было больно… Очень больно. Так что твоя снежная красавица права. Ты сегодня поедешь к ней?

– Пока не знаю. А у тебя какие планы?

– Скажи, а попасть в Большой театр сложно?

– Думаю, не просто. А что бы ты хотел, оперу или балет? Наверное, балет?

– Да. Быть в Москве и не увидеть балет Большого театра…

– Ладно, придумаем что-нибудь. А ты Веньке не говорил?

– Нет. Но, как я понимаю, если это и будет, то не сегодня?

– Конечно, тем более, что в понедельник в Большом, кажется, вообще выходной день. Вот что, а как насчет музеев? Хочешь в Третьяковскую галерею или в Пушкинский?

– Что это – Пушкинский?

– Музей изобразительных искусств.

– Да, хочу, но не сегодня. Сегодня, вроде бы, прекрасная погода, я лучше поброжу по Москве…

– Отличная мысль, я с тобой, если не возражаешь. Покажу тебе места моего детства. Я что-то полюбил шляться по Москве. Это кардинально другой город, чем во времена моей юности. О, мы поедем с тобой есть блины, Масленица началась, а без папы Авдотья Семеновна блины печь не станет.

– О, блины! Ты рассказывал…

– Тогда поехали!

– А что это за машина? – поинтересовался Роберт.

– Взял в аренду на несколько дней.

Когда они уже выехали на шоссе, Роберт вдруг проговорил:

– Тимур, знаешь, у меня даже нет слов, чтобы выразить тебе мою благодарность…

– Брось, Бобби, это ерунда!

– О нет, совсем не ерунда, если твоя жизнь вдруг повисает на тонкой-тонкой ниточке буквально над пропастью, а тут приходит друг и за шиворот отводит от края пропасти, и разворачивает совсем в другую сторону, да еще дает коленом под зад… И ты вдруг понимаешь, что можно начать сначала, еще не очень поздно… И еще… ты вдруг видишь мир вовсе не таким, каким видел его практически всю жизнь. И многое можешь переосмыслить. О! Это так важно!

– Бобби, я выслушал твою торжественную тираду, она даже польстила мне, но я прошу тебя, не надо больше подобных речей! Я этого не люблю!

– Ладно, не буду больше, – грустно улыбнулся Роберт.

У Тимура зазвонил телефон. Сандра!

– Да!

– Тимур, ты знаешь… Случилось что-то ужасное!

– Господи, что?

– От меня увезли Веронику, а через полчаса позвонила Нина… Сутырин… умер!

– Господи, что стряслось?

– Говорят, инфаркт… Это я виновата!

– Не выдумывай! Причем здесь ты?

– Этот вчерашний разговор… Нельзя было так…

– Ну вот что! Кончай рефлексии! Я сейчас приеду к тебе, вернее, мы с Бобом.

– Ох!

– Ничего не ох! Тебе необходимо собраться, взять себя в руки. И запомни – тут ни на йоту нет твоей вины! Ты умеешь печь блины?

– Что? Какие блины? На поминки, что ли?

– Тьфу ты! Не на поминки, а на Масленицу! Сейчас Масленица, я обещал Роберту… Так умеешь?

– Ну, умею, но нужно же время, это же не блинчики… – растерянно бормотала Сандра.

– Так и мы только после завтрака. А ты сейчас поставишь тесто и будешь нас ждать. Скажи, может, надо что-то купить к блинам? Икру, например?

– Только не вздумай покупать черную, это бешеные деньги, а красной купи, лучше форелевой или кетовой, а еще сметаны… Не меньше двадцати процентов жирности.

– Понял! Давай, давай, рыжая, займись блинами! Да, а водка есть?

– Есть.

– Засунь ее в морозилку, да, и пока тесто подходить будет, приготовь комнату для Роберта, после блинов с водкой за руль нельзя!

– Еще чего! Такси вызовешь!

– Это не гуманно! И потом, в такой ситуации тебе будет лучше со мной… Все!

– Что случилось? – спросил Роберт, не понявший ничего, кроме нового слова «блины».

– Экскурсия по Москве отменяется, мы едем к Сандре.

И Тимур объяснил другу, в чем дело.

– Знаешь, Тим, из тебя вышел бы отличный кризис-менеджер. Ты умеешь переключить человека в трудный момент его жизни на что-то совсем иное… Ты велел своей женщине встать к плите… И сейчас это, вероятно, самое правильное.

– Да, наверное, если человек мне небезразличен…