Дама пик

Готовясь к встрече во дворце, Август проверил себя, просмотрев множество книг в своей обширной библиотеке. И чем больше он читал, тем яснее ему становилось, что способ, которым он создал для Агаты ван Коттен веточку сирени, никем никогда прежде не применялся. Но и это не все. Способ этот оказался наименее трудоемким и наиболее действенным, не говоря уже о том, что он был невероятно эффектен в исполнении. Настоящее «сказочное» волшебство, доступное, похоже, одному лишь Августу. И сейчас, в Зеркальной гостиной, Август исполнил свое колдовство в пятый или шестой раз. Ветка сирени получилась ничуть не хуже той, которую он подарил Агате.

– Это не иллюзия, ваше величество, – сказал он, вставая и подходя к королю. – Вот, возьмите, пожалуйста. Это настоящая ветка сирени. Она физически реальна и обладает всеми необходимыми характеристиками растения. Фактурой, запахом…

Король взял ветку, осмотрел, понюхал и, пожав плечами, передал де Вексену.

– Что скажете, Гроссмейстер?

– Эт-то к-красивый фокус, ваше величество! – начав говорить, Гроссмейстер справился в конце концов со слабостью и продолжил, не заикаясь: – Создание предметов не является чем-то новым…

– Без инсталляций? – поднял бровь Август. – Без готового аркана?

– Вы сильный визионер, профессор… – вынужденно признал де Вексен.

– А вы, Гроссмейстер, сможете повторить? – повернулся к нему король, который явно ухватил главное: колдун, способный на месте создать цветок из ничего, возможно, способен и на большее.

– Нет, ваше величество, – наливаясь кровью, ответил Гроссмейстер, – я не настолько хорошо владею визионерством и вербальной магией.

– А кто-нибудь другой смог бы? – не отставал король.

– Право, не знаю, ваше величество, но я выясню!

Что ж, этот бой, как и ожидалось, Гроссмейстер проиграл.

– Собственно, об этом я и веду речь, ваше величество, – поклонился все еще стоящий около трона Август. – Нельзя утверждать с уверенностью, что что-либо невозможно, если сам не изучил вопрос досконально. Я могу создать цветок. Он похож на настоящий, но он вряд ли настоящий в полном смысле этого слова. Поэтому для воссоздания тела графини мне потребовались материальные образцы, прядь волос и платье, которое она носила, а также крайне сложные арканы, разработкой которых я занимался много лет. Инсталляции, заклинания, гримуары… Это был кропотливый многолетний труд и по-настоящему Великое колдовство, потребовавшее строительства двух сложнейших инсталляций и многого другого. Кроме того, ваше величество, признаюсь, я преступил черту дозволенного. По незнанию и без злого умысла, но тем не менее… Боги даровали мне закончить колдовство и вернуть в мир красавицу и великую темную колдунью Теа д’Агарис, но наложили запрет на дальнейшее использование этого колдовства. Смертные не вправе создавать себе подобных. Поэтому мы с графиней уничтожили все, что связано с этой запретной магией. Теперь повторить это колдовство не сможет уже никто. Даже я. Однако создать козленка или павлина я все-таки могу, хотя и не думаю, что на данный момент есть еще кто-нибудь, способный создать живое из неживого.

После этой довольно длинной речи в гостиной воцарилось молчание. Все присутствующие переваривали услышанное.

– Графиня как две капли воды похожа на свой портрет, – заговорил молчавший до сих пор канцлер. – На оба портрета, если иметь в виду полотно из собрания Конти.

«Ну вот, Теа, ты уже снова графиня! И никаких «сударынь»!

– Кстати, – улыбнулся Август, – герцогиня Конти знает графиню в лицо, помнит ее и узнала сейчас.

– Вы очень похожи на короля Генриха, ваше величество, – неожиданно сказала Теа. – Кем он вам приходится? Дедом?

– Прадедом… Вы знали моего прадеда?

– Знала, – кивнула Теа. – Я дружила с Елизаветой де Корбей. Она была фавориткой Генриха. А вот ваша прабабка Франсуаза меня терпеть не могла. Все время подозревала в том, что я сплю с Генрихом!

– А вы?..

– Ни в коем случае, ваше величество! – двусмысленно улыбнулась Теа. – Мы вместе всего лишь дегустировали граппу… Он был очень хорошим человеком, старался никого не обижать. Когда захотел иметь на память портрет с женой и фаворитками… Странное желание, но желание короля – закон. Я видела полотно в вашей галерее. Оливье Норсежак писал все портреты по отдельности и лишь позже свел их вместе на одном полотне. А король Генрих никогда его никому не показывал. Не хотел обижать супругу. Франсуаза Лотарингская была ему хорошей женой…

– Чего вы хотите, графиня? – поморщившись после ее рассказа, спросил Максимилиан. По-видимому, он уже сделал выводы и пришел к некоему решению.

– Я ничего не прошу, – раскрыв и закрыв веер, ответила Теа. – Титул у меня есть и вряд ли кто-нибудь сможет его оспорить. Деньги есть. Я оставила себе солидное наследство. Вот этот изумрудный гарнитур, например. Кстати, вы можете проверить, господа. Мои драгоценности и состояние никогда не были найдены, а этот гарнитур был на мне, когда Клод Лефевр писал мой портрет. Вот разве что мой дом… Я бы хотела получить обратно виллу Дориа, находящуюся сейчас в собственности короны.