Дама с букетом гвоздик

Старшая медсестра Карр повернулась всей своей коренастой фигурой к Прескотту.

– Все правильно, сэр, – заявила она и протянула ему иглу.

Энн почувствовала, как внутри у нее все похолодело. На сей раз это было не просто возмущение, а протест. Хотя ее обязанностью было всего лишь стоять рядом с ирригатором, она инстинктивно отмечала мельчайшие детали операции. Почти бессознательно она пересчитывала использованные тампоны. И насчитала не двадцать четыре, а только двадцать три. Одного тампона не хватало!

Парализованная ужасом, сознавая, что никто, кроме нее, не заметил ошибки медсестры, она смотрела, как Прескотт накладывает первый шов. Согласно всем правилам обучения и традициям ей полагалось молчать, но она понимала, что если промолчит, то операция в итоге закончится катастрофой. Крепко сжав руки, она собралась с духом, чтобы выдержать это испытание. Стараясь сделать все, чтобы пощадить коллегу, она подалась вперед и, едва шевеля губами, прошептала:

– Сестра. Не хватает одного тампона.

– Тишина! – немедленно произнес Прескотт. Повернувшись, чтобы наложить второй шов, он холодно посмотрел на правонарушительницу. Затем остановился, его рука замерла, глаза изучали лицо Энн. – Что вы там сказали?

Бледная, Энн повернулась к нему.

– Простите, – запинаясь, произнесла она. – Учтено всего двадцать три тампона.

– Чепуха! – Первой возмутилась такой дерзостью мисс Ист, сердито повернувшаяся к Энн.

Прескотт жестом остановил ее и упредил протесты старшей медсестры Карр.

– Пересчитайте тампоны, – коротко велел он.

Тампоны в ведре были пересчитаны. Их оказалось только двадцать три. Прескотт ничего не сказал. Он повернулся к операционному столу, еще раз приложил руку к ране и вынул из нее на длинном указательном пальце недостающий тампон.

Наступила абсолютная тишина, какой никогда прежде еще не было в этой операционной. Затем, без лишних слов, Прескотт приступил к завершению операции.

Закончив, он тихо заметил анестезиологу:

– Теперь у него все должно быть хорошо.

Операционной медсестре и старшей медсестре он вообще не сделал никакого выговора. Бросив последний взгляд на своего пациента, Прескотт незаметно выскользнул за дверь. На Энн он даже не взглянул. Она была убеждена, что он выбросил этот инцидент из головы как нечто неприятное, о чем лучше забыть. Она не знала, что Роберт Прескотт не забывал ничего, что имело отношение к работе – и что разжигало огонь его честолюбия.

Глава 13

Прошло два месяца. Энн все больше волновало отсутствие новостей от Люси. Хотя она писала ей дважды в неделю, сестра отвечала редко и отрывочно. Но однажды утром, ближе к концу марта, от Люси пришло письмо с ошеломляющей новостью.