Дама с букетом гвоздик

Энн сидела застыв, глядя прямо перед собой, ничего так не желая, как поскорее сбежать из комнаты. Теперь она поняла, что, желая помочь Прескотту и осуществить его план, она оказалась в ужасном положении. Она предприняла последнюю попытку сохранить здравый смысл в своих отношениях с Боули.

– По-моему, вам не следует так говорить, мистер Боули.

– Ох, но я человек прямолинейный, моя дорогая. Ты мне сразу запомнилась, с первого же взгляда. К тому же мне тоже нравятся медсестры. Они кое-что знают о жизни, они не такие ужасные, как некоторые другие женщины, с которыми я сталкивался. И я просто решил все устроить, чтобы у нас был шанс встретиться.

Энн затрясло от очевидного отвращения. Это больше невозможно было вынести. Она порывалась подняться, но он, положив руку ей на колено, удержал ее.

– Ну не психуй, моя дорогая. Я неплохой парень, познакомимся поближе, сама увидишь. Что касается монет – у меня их куча.

– Пожалуйста, мистер Боули, – взмолилась она. – Разве вы не видите, что мне это неприятно?

Он рассмеялся:

– А разве ты не обещала называть меня Мэттом?

Он обнял ее за талию и попытался прижать к себе.

В этот момент дверь отворилась, и в комнату вошла миссис Боули. В одном халате, непричесанная, она застыла, молча глядя на них. Стало абсолютно тихо. У Мэтта глупо отвисла челюсть. Он попытался объясниться, но не успел и слова сказать, как раздался тонкий пронзительный голос миссис Боули. И одновременно ее испепеляющий взгляд был устремлен на Энн.

– Я знала, что ты здесь. Нутром чуяла. «Пойду прогуляюсь, миссис Боули. Если я вам понадоблюсь, я буду в своей комнате», – передразнила она Энн. – Так я тебе и поверила! Думала, что сможешь обвести меня вокруг пальца, не так ли? Но меня не проведешь. Я знала, что ты задумала. Все вы, медсестры, одинаковые. – Ее голос поднялся до визга. – Когда жена больна, ты пытаешься у нее из-под носа увести мужа! Это один из ваших маленьких профессиональных трюков.

Охваченная ужасом, Энн вскочила на ноги, с ее губ был готов сорваться страстный протест, но миссис Боули набросилась на нее с новой силой:

– Не смотри на меня так, маленькая Иезавель[30]. На сей раз тебе это с рук не сойдет. Я вставлю палку в твое колесико! – Она злобно повернулась к мужу. – А ты, Мэтт Боули! Что же ты за дурак такой, что попался на удочку этой твари? Ты, который баллотируется на пост мэра и хочет стать таким большим человеком в городе. Я уже подумываю о том, чтобы выложить все начистоту. Хорошенькая история получится для газет! «Мэтт Боули обнимает и целует медсестру своей больной жены». Ах! Тебя наверняка изберут лорд-мэром Манчестера, когда увидят такую лакомую новость.

Яд в ее словах заставил Боули скривиться.

– Моя дорогая, – простонал он. – Ты этого не сделаешь.

– Еще как сделаю! – яростно перебила она. – Сам увидишь! Не для того я больше тридцати лет не мешала тебе жить, чтобы сейчас какая-то шлюха крала тебя у меня. А если ты еще хоть слово скажешь, я обещаю собрать здесь всех городских репортеров – даже если это будет последнее, что я сделаю.

На миссис Боули в ее жалком ожесточении больно было смотреть: ее голова тряслась, словно ее разбил паралич. Она снова повернулась к Энн и, тыча в ее сторону дрожащим пальцем, продолжила задыхающимся голосом:

– Что касается тебя, красотуля, ты уберешься из этого дома сию же минуту. И мне придется сказать пару слов вашей главной о тебе. Я позабочусь, чтобы за все свои старания и услуги ты получила сполна.

Энн взглянула на Боули, который все еще сидел на диване, опустив голову. С побледневшими губами она напряженно ждала, что он снимет с нее все обвинения, объяснит, что она невиновна. Она знала, что никакие ее слова не образумят миссис Боули. Но Мэтт виновато избегал ее взгляда. Он был слишком раздавлен, слишком напуган угрозой жены, чтобы даже допустить мысль о попытке оправдать медсестру.

– Давай убирайся! – взвизгнула миссис Боули. – Чего ты ждешь? Твой багаж будет отправлен следом. Если не поторопишься, я прослежу, чтобы тебя вышвырнули вон.

Энн спокойно посмотрела на разъяренную женщину:

– В этом нет необходимости, миссис Боули.

Из-за этой безобразной сцены она чувствовала себя несправедливо униженной, но теперь, когда ее положение было безнадежным, ее охватило странное спокойствие. Губы Энн скривились, когда она добавила:

– Вряд ли этот скандал послужит хорошей рекламой для вашего мужа.

– Вон! – возопила миссис Боули. – Говорю в последний раз!

Даже не взглянув на Боули, Энн направилась к двери.

Глава 31

Было почти девять часов вечера, когда Энн вернулась в госпиталь. Опустошенная стычкой, чувствуя боль в сердце и совершенно разбитая, она никого не желала видеть. Ей хотелось незаметно пройти прямо к себе в комнату. Но у главного входа ее остановил привратник Маллиган.