Дама с чужими собачками

— Мне должность не позволяет врать, гражданин Хорошко. Ваша подруга получала неплохие деньги за свои кинологические услуги, кроме того, ей переводили деньги в качестве подарка. И у следствия есть основания полагать, что она пыталась шантажировать уважаемых людей, проживающих в поселке. Вам что-то известно об этом?

Молодой человек растерялся:

— Про то, что она брала за услуги?

— Про попытки шантажа.

— Не делала она этого. При мне она один раз только позвонила какой-то женщине и сказала, что нехорошо скрывать от общественности, что вы занимались стриптизом и приватными танцами. А что, если ваш муж банкир об этом узнает?

— А что ей ответила та женщина?

— Не знаю, не слышал, — тихо ответил молодой человек, потом он склонил голову и прошептал: — То есть слышал: та женщина посоветовала ей подумать о своем здоровье, потому что… потому что за такие намеки обычно отрывают не только язык, но и ноги.

Саша едва не плакал.

— Когда она звонила этой женщине? — наседал участковый. — Задолго до убийства или перед самым…

Молодой человек закивал и выдавил тихо:

— Перед самым… Может, за два дня.

— Принести стаканчик холодненькой водички? — предложил Николай.

Паренек потряс головой, отказываясь, а потом произнес тихо:

— Дайте, пожалуйста, а то у вас очень душно здесь.

Францев открыл дверцу холодильника.

— Есть лимонный «Швепс».

— Да, — сказал Саша

Он взял стакан и жадно выпил газировку.

— Завтракал сегодня? — спросил участковый.

Молодой человек кивнул и произнес.

— Выпил кофе и сразу поехал к вам.

— Ну, кофе — это не завтрак. Хочешь, чтобы сюда завтрак доставили из ресторана? Ты что предпочитаешь: макароны с сосисками или яичницу?

— Ничего, — признался Саша и поинтересовался с надеждой: — А можно пиццу?

Николай позвонил в кафе «Мама Рома» и по просьбе паренька заказал пиццу карбонара и кофе капучино, попросив записать на счет отдела полиции.

— На чей счет? — не поняла девушка, принимающая заказ.

— На счет подполковника Францева, — вздохнул участковый и посмотрел на молодого человека, — а на что вы собирались жить в Канаде?

— Отец сказал, что нас примут как украинцев, он об этом договорится в землячестве — мы получим подъемные и пособие. Пособие будем получать, пока не найдем работу. Но если у нас будет двести тысяч, то мы сможем получить гражданство по упрощенной процедуре, потом можно будет брать кредит в банке под низкие проценты… Он еще много чего говорил.

— А язык английский ты знаешь?

— Могу общаться, а вот Аля даже читать не могла, разве что учебники по английскому языку для младших классов. Но она жила в провинции, где языкам не уделяют большого значения. Аля даже говорила, что английский у них вела учительница по домоводству.

— Как отреагировала твоя мама, когда узнала про смерть Али?

— Мама, как узнала, сразу ко мне примчалась с работы, успокаивала. Плакала даже.

— Что говорила мама? Наверное, что уже ничего вернуть нельзя. Что прошло, того не миновать. Все, что ни происходит, все к лучшему, все в руках бога… Найдешь себе другую скромную девушку, которая будет любить тебя и Родину…

— Так и говорила, или почти так. Потом мы помянули Алю, и мама посоветовала уволиться и вернуться в ее торговый центр, а она увеличит мне зарплату. Но я уже и сам хотел уволиться из такси. Потом мама помогла организовать похороны, потому что у Алиной мамы денег нет вовсе. А отец у нее… — Александр вдруг замер и с удивлением произнес: — вы знаете, что она очень ненавидела своего отца. Я только сейчас вспомнил. Ненавидела за то, что он так и не женился на ее маме. Что он мало денег давал, а главное, как она сказала, она боялась его стихов. Он писал очень страшные стихи.

— Я слышал, что Всеволод Майский прославился стихами о родине.

— Да о какой еще родине, — возмутился молодой человек, — вот сами послушайте. У Али, к вашему сведению, была серпентофобия. Она до ужаса… прямо до истерики боялась змей, кричала даже, когда змею показывали по телевизору. А ее папаша сочинял такие стишата:

У родного постою порога
И вздохну, печали не тая.
Тут же с сердца уползет тревога
И во тьме растает, как змея.

Однажды, когда она гостила у отца во время каникул, он решил прочитать ей перед сном свои стихи, но успел рассказать только это. Аля говорит, что она забралась под одеяло и орала всю ночь. Пришлось даже врача вызвать.

— Действительно страшная история, — согласился Николай.

— Потом, когда Аля обращалась к нему за помощью, он давал ей какие-то гроши и говорил: «Потерпи немного. Вот скоро умру, и тогда тебе все достанется». А сам уже давно переписал все имущество на новую жену.

— А какие отношения у нее были с Уманским?

— С главой администрации? Да вы что?! Никаких у нее отношений не было. Он же старый! Ему за сорок уже!

— Я не про любовные отношения.

Паренек выпрямился, вспоминая:

— Ну да, она мечтала открыть в Ветрогорске кинологический центр. Хотела, чтобы выделили участок земли и финансирование. Но потом она передумала, потому что возникла тема с Канадой.

— То есть она его не шантажировала?