Дама с горгульей

Девушка же была совершенно счастлива. Еще никогда в жизни она не пользовалась таким успехом у противоположного пола. Да что там! Обычно в присутствии мужчин она краснела до ушей, забивалась в дальний угол и молчала, стараясь слиться со стеной и не зная, как себя вести. Но сегодня словно вылупилась из кокона, превратившись из уродливой гусеницы в прекрасную бабочку.

Гриппа беззаботно вздохнула, тряхнув волосами. Затем игриво и резко крутанулась к Артему, так что полы дубленки разлетелись в разные стороны, и предложила:

– А может, и нам обращаться друг к другу по имени, а заодно перейти на «ты»? Вас я знаю ближе, чем ваших сотрудников, к тому же мы с вами, можно сказать, товарищи по оружию. – Агриппина взглянула на Сокольского и едва не расхохоталась. Во-первых, потому, что вид у него стал до смешного растерянный, а во-вторых, потому, что настроение у нее было ужасно смешливое. – Ну, так как? – переспросила девушка, лукаво заглядывая мужчине в глаза.

– Если вам так угодно, – краснея, буркнул Сокольский, понимая, что Агриппина сейчас потешается над ним.

Они загрузились в машину и выехали из паркинга.

– Есть хочется… – мечтательно проговорила Гриппа.

И только тут Артем сообразил, что на улице давно стемнело, а они так и не обедали.

– Я бы с удовольствием пригласил вас в ресторан, – извиняющимся тоном произнес Сокольский, – но это опасно.

– Не «вас», а «тебя», – поправила его Гриппа. – Можно заехать в магазин и купить продукты. Дома что-нибудь быстренько приготовим.

– Только в том случае, если останетесь в машине на заднем сиденье. Хотя это тоже опасно, – ответил Артем, избегая личных местоимений.

– Перспектива умереть с голоду не менее опасна для здоровья. Может, хотя бы из ресторана еду закажем?

Так они и сделали.

Вскоре еду привезли. Гриппа накрыла на стол, и спустя два часа компаньоны по расследованию сидели в гостиной друг напротив друга, мучаясь от повисшего между ними молчания.

Гриппино смешливое настроение давно испарилось, и теперь девушка чувствовала себя угнетенной и подавленной. За окном поздний вечер переходил в ночь, а у нее так и не нашлось сил попросить у Артема прощения за свою безобразную утреннюю выходку. Временами она поглядывала из-под опущенных ресниц на сидящего напротив мужчину, и смелости ей это не прибавляло.

Сокольский сидел угрюмый, обращенный в себя, и, казалось, совершенно не замечал ее.

И все же она должна набраться мужества, иначе ужин закончится, а вместе с ним рухнут и все ее мечты и надежды – тихонько вздыхала девушка.

Артем был мрачен, потому что его сердце желало одного, а разум советовал совсем другое. Сегодняшний день дался ему так тяжело, как ни один в жизни. Сокольский страшно сожалел, что был вынужден познакомиться с дочерью босса так близко. Он влюбился в нее и теперь был уверен, что, какой бы ни была его судьба, до конца не сможет ее забыть. Призрак Агриппины всегда будет маячить на грани сознания и мучить его вопросом: как бы сложилась его жизнь, если бы у них все получилось? Но после того, что произошло утром, у Артема не осталось ни сомнений, ни надежды. Какой бы замечательной девушка ни была, ему не видать Агриппины Начинкиной как собственных ушей. Он для нее не существует. Во всяком случае – как мужчина, как равный. А превратиться в игрушку вроде жалкого увальня Мухоедова ему гордость не позволит.

Они встали из-за стола, и Артем принялся собирать грязную посуду.

Гриппа помогала ему. И вот когда уже не осталось причины дольше задерживаться в гостиной, решилась. Набрав в грудь столько воздуха, сколько смогла вдохнуть сведенными нервной судорогой легкими, девушка подошла к Сокольскому и, глядя куда-то ему в грудь, произнесла слабым, едва слышным голосом, умирая от стыда и страха:

– Артем Георгиевич, я должна перед вами извиниться. Я оскорбила вас сегодня утром. Вела себя непозволительно, безобразно. И прошу вас меня простить. Я очень ценю все, что вы сделали для меня, и наговорила это, не отдавая себе отчета в том, что делаю. Наверное, сказались последствия стресса. Простите меня.

Боясь, что не сможет больше сдерживать рвущиеся наружу эмоции, Гриппа мельком взглянула ему в глаза, коснулась его руки и стремительно бросилась в спасительную темноту спальни.

Ну, вот и все. Жалкая попытка все исправить. Нелепая и безнадежная.

Агриппина стояла в тишине комнаты, прислушиваясь к тому, что творится в гостиной. Вот раздались шаги. Показалось, Артем подошел к ее двери. Она мучительно ждала, что сейчас раздастся стук, мужчина войдет. Но прошла минута, другая, и Гриппа услышала, как едва различимо скрипнул диван. Не вошел. Все кончено.

Агриппина в одежде легла на кровать и замерла, выдавив из головы все мысли, а из сердца чувства, оледенев, не позволяя себе ни думать, ни шевелиться.

Артем стоял, глядя остекленевшими глазами на закрывшуюся за Гриппой дверь спальни.