Дама с горгульей

Если бы выдержка хоть на миг изменила Тиховлизу, то, вероятно, и Вольдемар Сигизмундович, и Артем Георгиевич содрогнулись бы при виде сочащейся из него ненависти. Она расползалась вокруг затравленного, озлобленного Пофистала Тиховлиза, как зловещий туман, как гнилостные испарения, невидимые, но смертельно опасные. Но, к счастью, глава холдинга и начальник охраны видели лишь осунувшегося, притихшего, очень собранного человека, с большой лысой головой и спрятанными за опущенными веками глазами. Но поскольку Пофистал Тарасович вообще редко открывал глаза, то никого его вид особенно не насторожил.

– Ну, что, Пофистал, пришла пора ответить… – глядя на своего некогда облеченного доверием сотрудника, заговорил Вольдемар Сигизмундович. – У тебя есть предложения, как нам выйти из сложившейся ситуации?

– Думаю, будет лучше, если я сейчас уйду из вашего дома, отправлюсь в аэропорт и улечу из России. Навсегда. И мы больше не будем никогда встречаться и вспоминать друг о друге.

– И все? – усмехнулся хозяин дома. – По-моему, это не совсем справедливо, во всяком случае, по отношению ко мне. Ведь ты, Пофистал, обокрал меня.

– Я готов вернуть все деньги, полученные от сделки, и компенсировать весь ущерб. Прямо сейчас совершу перевод денег на любой указанный вами счет, потому что так будет действительно справедливо. А потом покину ваш дом и страну навсегда, пообещав никогда больше не попадаться вам на глаза.

– А тебе не кажется, что предательство должно быть сурово наказано, что простого возврата украденного недостаточно?

– Поверьте мне, я искренне каюсь в содеянном, – юродствуя, проговорил Пофистал Тарасович, со смирением, как бы в покаянном поклоне, делая движение корпусом вперед, но не вставая из кресла.

– Итак, судя по всему, ты уверен, что выйдешь из моего дома живым и невредимым. И, вероятно, у тебя есть какие-то веские доводы в пользу такого решения проблемы, – задумчиво проговорил Вольдемар Сигизмундович, в упор глядя на Тиховлиза. – Что ж, говори, я тебя слушаю.

– Я подумал… нет, я надеюсь, что, возможно, услуга, которую я смогу оказать вашей семье, поможет мне… загладить свой проступок и получить ваше прощение. Вашу индульгенцию и разрешение на выезд.

– И что же за услуга такая, которая стоит столь дорого? Хм, услуга ценой в несколько миллиардов, это я вам скажу…

– Мне случайно стало известно о несчастье, постигшем Агриппину Вольдемаровну, – не дал Начинкину договорить Тиховлиз.

– Несчастье? С Гриппой? О чем ты говоришь? – подался вперед тут же утративший безмятежность Вольдемар Сигизмундович.

– Как, вы не знаете? – всплеснул руками Пофистал Тарасович. – Несчастье случилось, когда Агриппина и Илья выходили из ресторана, где ужинали. Моего мальчика ударили по голове, он потерял сознание, а Агриппину похитили.

– Вот как? Почему я узнаю об этом только сейчас? Когда произошло похищение?

– В субботу вечером, – кротко сообщил Пофистал Тарасович. – Я не стал звонить вам и лишать покоя. Но принял ваше горе как свое собственное и сумел, приложив все отпущенное мне усердие и старание, весь ум, разыскать людей, совершивших злодеяние. Даже войти с ними в контакт и, завоевав доверие, убедить возвратить Агриппину Вольдемаровну семье.

– Где моя дочь? Что им надо?

– Я пока не знаю точного места, но похитители сообщат, где и когда вы сможете забрать свою дочку. Но произойдет это, когда я, получив от вас гарантии безопасности, сяду в самолет и пересеку воздушную границу России. Я все устроил, и освобождение Агриппины Вольдемаровны не будет вам стоить ничего. Ее вернут вам в целости и сохранности.

– Вот как? – откинулся на спинку кресла Вольдемар Сигизмундович. – Значит, ты решил, что игра с жизнью моей дочери поможет тебе выйти из воды сухим?

– Нет, нет. Как бы я посмел? Я лишь подумал, что, оказав вам услугу по освобождению Агриппины из рук неизвестных преступников, смогу рассчитывать на снисхождение.

– Скажи мне, Пофистал, чего именно ты боишься? Ведь ты знаешь, что убивать тебя за твою аферу я не стану. К чему тогда вся эта грязная возня? Неужели из-за денег?

– А не за деньги ли вы собираетесь меня покарать, держа последнюю неделю за горло и изобретая способы поквитаться? – ласково спросил Тиховлиз, коротко стрельнув злым взглядом в собеседника.

– Преимущественно за подлость и предательство. Мне и раньше было известно о твоих мелких гешефтах, но те твои проделки не затрагивали вопросов преданности. Теперь же твоя алчность подвигла тебя на предательство. Ты продал меня да еще покусился на жизнь моей дочери. Это непростительная ошибка. Тебе не стоило так далеко заходить.

Пофистал Тарасович не отвечал. Только нервно потирал свои маленькие ручки с крючковатыми пальцами, сжав и без того узкие губы. И, не отрываясь, смотрел на поверхность стола, сосредоточенный, ожидающий развязки.

– Артем, позвони Чеславе, спроси, где Агриппина, – распорядился Вольдемар Сигизмундович. – Впрочем, нет. Лучше я сам.

Вольдемар Сигизмундович, не сводя пристального взгляда со своего зама-предателя, нажал кнопку переговорного устройства.

– Чеслава, где сейчас Агриппина?