Дама с коготками

Поезд, постукивая, вез через темноту. Голова гудела. Думать мешали толпы убогих, больных, погорельцев, протискивающихся по вагону. В Париже моментально бы арестовали «ветерана афганской и чеченской войн», сидящего в инвалидной коляске на подвязанной ноге. И мало кто из попрошаек рискнет появиться на станции «Елисейские Поля» в центре города. Здесь же на «Театральной» в вагон ввалилась неопрятная старуха и, опершись на две палки, поковыляла по проходу, задевая пассажиров дурно пахнущим пальто. На «Тверской» я увидела, как эта бабка, сунув палки под мышку, резво скачет по платформе, торопясь успеть в другой вагон. Стало противно, и от скуки принялась разглядывать сидящих напротив. Землистые лица, грязные сапоги. Баба в вязаной голубой шапке сидела, широко расставив толстые ноги, рядом с ней парнишка с прыщеватым лицом самозабвенно читал книжку. Голая девица на обложке сжимала в хищных руках пистолет. «Несостоявшаяся встреча» – чудесное название. Внезапно в голове пошел мыслительный процесс. А ведь у меня сегодня тоже не состоялась встреча. Странно, но Лена не приехала на Лесную улицу, хотя мы четко договорились. Может, просто забыла?

Глава 27

Домашние с ужасом восприняли кончину «Пежо». Зайка, уставившись на меня своими огромными карими глазищами, сердито сказала:

– Как ты могла допустить такое. Можно ли быть столь безответственной! А если бы дверцу открыла ты!

Ну и что? Меня хоронили бы в баночке из-под йогурта. В ней вполне уместилось бы то, что от меня осталось.

Зайка накапала себе валокордин и позвала Аркадия. Вдвоем дети принялись меня ругать. Ну надо же! Нет чтобы порадоваться, что мать жива. Но это были цветочки. Ягодки созрели к вечеру, когда приехал румяный и улыбающийся Александр Михайлович.

Полковник преспокойненько сел ужинать и демонстративно не говорил ни слова о взрыве. Разговор крутился вокруг утки с яблоками и печеной картошки. После ужина мы закурили. Приятель ехидно спросил:

– Не бросила?

– С какой стати?

– Думал, сегодняшнее происшествие надолго отобьет у тебя охоту дымить. Ну, кому насолила?

– Понятия не имею, – искренне ответила я. – Может, ошиблись. Перепутали одну иномарку с другой? Хотели банкира убрать, а досталось мне?

– «Пежо» в Москве не так много, не «шестисотый» «мерс», – покровительственно объяснил Александр Михайлович, – к тому же редкого цвета. Лучше вспомни, кто знал о поездке в парикмахерскую. Бандиты понимали, что сразу из салона ты не уйдешь, и спокойненько установили элементарное, но эффективное взрывное устройство.

– Кто знал? Машка и Ольга.

– Больше никто?

Сказать про Ленку? Впутать бедную девушку, которая совершенно ни при чем, в расследование?

– Нет.

– Ладно, – бросил приятель, – сменим тему. Что ты искала в квартире погибшей Раи Лисицыной?

– Никогда там не была.

– Значит, признаешь, что имя и фамилия знакомы?

– Нечего на мне свои милицейские фокусы демонстрировать, – разозлилась я, – женщину не знаю, в квартире не была.

Полковник посмотрел в окно, потом почти ласково сказал:

– Душенька, нельзя же мерить всех по себе и думать, что мир состоит из одних идиотов.

– Я не идиотка!

– Только кретинки оставляют на месте преступления записные книжки.

– Вот это да. Как догадались, что моя?

– Элементарно, Ватсон, – ухмыльнулся полковник, глядя на мое растерянное лицо. – Позвонили по всем телефонам и выяснили, что у всех абонентов есть одна общая знакомая – ты. К тому же лично я хорошо помню, как ты чертыхаешься, пользуясь электронной книжкой, да и мой домашний телефон там есть, а его имеют всего пять человек.

– Ладно. У меня недавно украли сумку. Вор, наверное, пришел к Лисицыной и забыл книжку на кухне.

Александр Михайлович затянулся и тихо спросил:

– Откуда ты знаешь, что на кухне?

Вот черт, проговорилась.

– Не расстраивайся, – успокоил приятель, – там еще полно улик. Например, виски с содовой.

– Виски?

– Ну да, «Белая лошадь». Раиса была сильно пьющей, и ты купила в супермаркете на первом этаже ее дома дорогую бутылку. Продавщица отлично тебя запомнила и описала в деталях. Кстати, в другой раз, когда соберешься кого-нибудь убивать, снимай приметные серьги. Они особенно понравились торгашке. И совсем глупо, вытерев выключатели, оставить на столике в холле хорошо залапанную «Белую лошадь».

– Никого я не убивала, она уже плавала в ванне, когда я пришла.

– С этого места поподробней, – попросил приятель.

– Раисина мать моя дальняя знакомая. Живет не в Москве и, конечно, волнуется о дочери. Вот и попросила сходить к ней, посмотреть, что к чему. Когда я пришла, дверь оказалась незапертой, а в ванне лежал труп хозяйки.

– Зачем ходила по квартире?

– Искала девушку.

– В шкафу тоже?

– Туда просто из любопытства заглянула.

– Почему не вызвала милицию?

– Испугалась до полусмерти и убежала.

Полковник принялся равномерно постукивать ботинком об пол.

– Не надо, – бросила я раздраженно.

Ну что за люди вокруг! В любой другой семье пережившего взрыв положат в постель, окружат заботой и вниманием, подадут чай со сладкими булочками. Но только не в нашей. Орут, ругают и устраивают допросы.