Дама с рубинами. Совиный дом

– Не больше двух? Ваше высочество, – обратился он к наследному принцу, – принцесса Елена желает играть в крокет. Я знаю, вы любите эту игру.

Ножка принцессы нетерпеливо топтала траву.

– Очень сожалею, – серьезно ответил принц, – фрейлейн фон Герольд только что обещала мне показать место, где мы с братом можем построить крепость. Это мне интересней.

Барон улыбнулся. Он постоял немного, глядя, как принц с важностью подал Клодине руку.

Герцогиня с изумлением посмотрела вслед молодой девушке, уходившей с мальчиком.

– Почему фрейлейн фон Герольд не играет? – спросила она.

– Ваше высочество, принцесса Елена только что выбрала себе партнеров, – ответил Лотарь.

– Пожалуйста, барон, пойдите вслед за вашей кузиной, передайте мои извинения в том, что ее забыли пригласить, и, по возможности, верните ее. Гувернер наследного принца заменит вас в игре.

Барон поклонился и пошел извиниться перед принцессой Еленой и передать свой молоток гувернеру, приятному, но чрезвычайно застенчивому молодому человеку. Потом он медленно, не оборачиваясь, пошел за кузиной. Нос старой принцессы побледнел и заострился во время этого разговора.

– Извините, ваше высочество, – сказала она и со звоном поставила чашку на стол. – Елена, конечно, не хотела обидеть фрейлейн и ничего дурного не думала. Она очень любит ваше высочество. Но ее честное сердце всегда… не может…

– Я не вижу, при чем тут честность, тетя, – возразила герцогиня, и щеки ее вспыхнули.

Фон Пальмер посмотрел на герцога, который не обращал внимания на этот разговор. Его высочество играл моноклем и серьезно смотрел вслед удаляющейся молодой девушке, которую принц бережно держал под руку и задавал всевозможные вопросы. Они исчезли за густыми кустами жасмина. Герцог медленно повернул голову и встретил взгляд принцессы Теклы – глаза ее горели ярче, чем обычно, худое лицо выражало злорадство и неудовольствие.

– Он рано начинает ухаживать, – сказал герцог, – мальчик весь огонь и пламя.

– У него хороший вкус, – весело ответила на шутку герцогиня.

– Это у него от отца, – послышался голос старой принцессы, и любезно-язвительная улыбка мгновенно сменила неудовольствие. Она приняла самый безмятежный вид и подвинулась на стуле.

Герцог вежливо снял шляпу и поклонился ей:

– Да, глубокоуважаемая тетушка, я всегда с бо́льшим удовольствием смотрел на красивых женщин, чем на безобразных. Если вы находите, что это качество перешло от меня к наследному принцу, вы делаете меня счастливым. Благодарю вас!

Острое лицо Пальмера засветилось от удовольствия. Если бы Берг могла это слышать! Принцесса Текла принялась нервно дергать носовой платок, герцогиня бросила умоляющий взгляд на мужа: она знала его антипатию к тете Текле. Это чувство он сохранил с юности, когда принцесса проявляла необыкновенный талант к отслеживанию его похождений, чтобы потом передать все матери, конечно, не совсем согласно с действительностью. Старуха больше не удостоила герцога ни словом. Она повернулась к герцогине и осыпала ее комплиментами, не предвещавшими ничего хорошего: в них проскальзывало сожаление, с которым относятся к человеку, без вины страдающему. Это было дружелюбие, которое может лишь оскорбить гордую и нервную натуру.

Герцогиня не понимала ее и ужасно устала от расспросов и советов, и наконец, когда принцесса со вздохом проговорила: «Если бы я только наверняка знала, что этот Альтенштейн поможет вам», ее терпение лопнуло и она попросила отвести себя в дом.

Это послужило всем сигналом к отъезду. Скоро под дубами стало пусто, пестрые шары остались на дорожках, а обе принцессы со своей свитой вернулись в Нейгауз.

Глава 15

Клодина шла с принцем в самый отдаленный конец огромного парка. Она была рада уйти от взоров Лотаря, которые причиняли ей боль. Намеренное оскорбление маленькой принцессы едва задело ее: оно показалось ей столь ребяческим, что на него не стоило обращать внимания. Клодине часто приходилось терпеть от нее мелкие неприятности. Они начались с тех пор, как появление Клодины на придворных празднествах и балах несколько затмило Елену. Но молодая девушка все-таки не понимала, почему принцесса так открыто показывала свою неприязнь к ней даже в присутствии герцога и герцогини. Маленькая принцесса, должно быть, была в очень дурном настроении, или она с проницательностью любящего сердца угадала особое расположение Клодины к Лотарю? Но нет! Она была так уверена в своей победе, что даже взяла у Беаты фартук, чтобы войти в роль хозяйки в своем будущем доме. Да и Лотарь, очевидно, был уверен в этом ветреном, кокетливом сердце, иначе не решился бы так иронично отметить неприличие ее поведения.

Клодина нахмурила брови и закусила губы. Какое ему было дело до того, что ей неприятно? Он, наверное, не заметил бы этого, если бы она не носила имени Герольдов. Вечно эта безумная родовая гордость! Ведь она сама знает, в каких границах должны держаться относительно ее, и умеет защищаться без помощи кого бы то ни было, тем более его.