Дама с собачкой и тремя детьми (СИ)

Обида на Чехова так и не прошла. Ей пришло в голову, что, возможно, и он таит обиду. За время знакомства она столько наобещала - и ничего не исполнила. Чего стоил вопль на жетоне "Если тебе понадобится моя жизнь, то приди и возьми её". Да ведь если бы он вздумал придти за обещанным, она спряталась бы в кустах. Или её обещание в клинике "Всё будет так, как вы захотите. А сама, уехав, даже не написала ни разу. Не ответила на его письмо с похвалами "Забытым письмам", зато обрушилась с упрёками за рассказ "О любви".

Написать ему? Да ведь она не знает его адреса. В Москве ли он, за границей? Недавно опубликован его новый рассказ. Однако он ничуть не обеспокоил её, поскольку не мог иметь к ней никакого отношения. История оступившейся женщины, напропалую изменявшей мужу самым пошлым образом, была чужда добродетельной натуре Лидии Алексеевны . Она сочла бы себя оскорблённой до глубины души, допустив мысль, будто автор писал с мыслями о ней, изобразив то, во что могла бы превратиться их собственная история.

"Как у медика, у меня мало иллюзий", - печально признавался он.

Автор "Дамы с собачкой" видел её весьма непривлекательной и даже нудной в качестве любовницы. "К тому, что произошло, она отнеслась как-то очень серьёзно, точно к своему падению. И это было странно и некстати. "Вы же первый меня не уважаете... Теперь я дурная, низкая женщина..." Гурову только и оставалось есть арбуз.

К счастью, Лидия Алексеевна ни о чём не догадалась. Гнев её утих, она решилась и написала ему. Он долго не отвечал: оказывается, её письмо, направленное на станцию Лопасня, почта пересылала в Ялту, где в то время находился адресат.

"Я прочёл Ваше письмо и только руками развёл. Если в своём последнем письме я пожелал Вам счастья и здоровья, то не потому что хотел прекратить нашу переписку, или, чего Боже упаси, избегаю Вас, а просто потому что и в самом деле хотел и всегда хочу Вам счастья и здоровья. Это очень просто. И если Вы видите в моих письмах то, чего в них нет, то это потому, наверно, что я не умею их писать.

"Я теперь в Ялте, - продолжает он, - и пробуду здесь долго. Погода чудесная. Ваше невесёлое, чисто серное письмо напомнило мне о Петербурге.

"У меня умер отец, и после этого усадьба, в которой я жил, потеряла для меня всякую прелесть.

"Недавно я дал редактору "Журнала для всех" Ваш адрес. Он хочет познакомиться с Вами.

"Как бы то ни было, не сердитесь на меня и простите, если действительно в моих последних письмах было что-нибудь жёсткое или неприятное."

Обычное письмо, сообщение новостей доброй знакомой. Ни слова о любви. И это после признаний в клинике! Так она напишет ему и напомнит о сказанном.

Почти одновременно он писал Суворину: "Перед отъездом я был на репетиции "Фёдора Иоанновича" (он имеет в виду спектакль МХТ). Меня приятно тронула интеллигентность тона, и со сцены повеяло настоящим искусством, хотя играли и не великие таланты. Ирина, по-моему, великолепна. Голос, благородство, задушевность, - так хорошо, что даже в горле чешется. Если бы я остался в Москве, то влюбился бы в эту Ирину."

Роль Ирины исполняла молодая актриса Ольга Книппер.

Всё, Лидия Алексеевна. Поезд ушёл.

24. " Ч а й к а в М Х Т "

Немирович-Данченко, литератор и драматург, был давно знаком с Чеховым и зазвал его на одну из репетиций молодого театра. Книппер писала: "Имя Чехова мы, воспитанники Немирович-Данченко, привыкли произносить с благоговением. Все мы были захвачены необыкновенно тонким обаянием его личности. И с этой встречи начал медленно затягиваться тонкий и сложный узел моей жизни".

Пышно сказано! Накануне отъезда в Ялту Чехов снова пришёл, попав на этот раз на репетицию "Фёдора Иоанновича". "Репетировали мы в сыром, холодном, далеко ещё не готовом помещении без пола, с огарками в бутылках, сами закутанные в пальто. ... и радостно было чувствовать, что там, в пустом, тёмном партере сидит Чехов." Между прочим, больной и тоже в пальто.

О своём впечатлении от актёров Чехов поведал Суворину в вышеупомянутом письме.

Премьера "Чайки" в МХТ состоялась 17 декабря 1898 г. События, с нею связанные, весьма забавны. Накануне премьеры в театр неожиданно явилась встревоженная сестра Чехова. Мысль о новом провале пьесы, который станет тяжким ударом для больного брата, приводила её в ужас. Станиславский свидетельствует: "Мы тоже испугались и заговорили даже об отмене спектакля, что было равносильно закрытию театра." Часть билетов уже из кассы разошлась. Возвращать деньги купившим?

Кое-как успокоив Марию Павловну, в чём особенно преуспела Книппер ("Мы с М.П. сразу как-то улыбнулись друг другу"), решили играть спектакль. Немирович был непреклонен: он-то знал, что успех непременно будет иметь место. Театральная клака существовала во все времена, и предприимчивые люди в случае нужды не считали зазорным пользоваться её услугами.