Дама сердца

– Барон де Монсо! – в гневе выкрикнула она. – Что вы себе позволяете! Гильом прикажет казнить вас!

– Не прикажет, – спокойно возразил мятежник. – Ваш сын уже мёртв…

У Режины подкосились ноги. Она начала падать… Камеристки успели подхватить её.

– Что с Франциском?.. – пролепетала она, беспокоясь за фаворита. Ей даже в голову не могло прийти, что барон Ла Доль является вдохновителем мятежа.

– С ним всё в порядке, сударыня, уверяю вас. Он чувствует себя прекрасно. А возложив на своё чело корону Бургундии, ему станет ещё лучше.

Режина издала приглушённый крик. Только теперь она поняла: кем на самом деле был Ла Доль, и как она была коварно обманута.

– Позвольте мне сопровождать мою госпожу! – взмолилась пожилая камеристка. – В узилище ей понадобиться помощь и поддержка.

Остальные камеристки не проронили ни слова. У них не было ни малейшей охоты подвергнуться добровольному заточению.

– Воля ваша, сударыня. – Не возражал де Монсо.

Барон де Монсо и его пособник скрутили вдову, словно лютого разбойника перед казнью и буквально потащили прочь, потому, как Режина после такого потрясения не могла идти самостоятельно.

Не успели они выйти в коридор, как в глаза камеристке бросились трупы изрубленных стражников, под ногами чавкала их кровь…

Женщину охватил животный ужас, теперь она поняла: какая участь уготована Режине фон Олтинген. Дрожащей рукой она осенила себя крестным знамением и чуть слышно прошептала:

– Да покарает вас Господь…

…Агнесс проводила время в кругу своих камеристок, которые развлекали её чисто женскими разговорами. Маленький Гильом находился тут же в покоях молодой графини под присмотром кормилицы.

Она также, как и её свекровь, услышала крики и шум борьбы в коридоре.

– Что это? – удивилась она. – Выясните немедленно! Стража совсем распустилась…

Не успела одна из камеристок приоткрыть дверь, дабы выяснить причину беспокойства молодой госпожи, как её грубо оттолкнули. Она почувствовала, как из коридора повеяло запахом смерти…

Перед Агнесс стояли несколько мятежников, не успевших охладить свой боевой пыл. Один из них окровавленным мечом указал на графиню.

– Взять её! И мальчишку тоже!

– Подите прочь! – разъярилась Агнесс, отступая к стрельчатому окну, занавешенному шпалерой, подле которого на скамейке, усыпанной разноцветным подушками, сидела испуганная кормилица, держа на руках маленького Гильома. – Мерзавцы! Ублюдки! Не смейте прикасаться ко мне!

Но мятежники не реагировали на оскорбления, приближаясь к своей жертве.

– Гильом казнит вас!

Неожиданно мятежники разразились дружным смехом.

– Вам никто не поможет вам, сударыня. – Спокойно сказал один из них. – Если хотите сохранить жизнь себе и ребёнку, делайте всё, что вам прикажут.

Агнесс охватила дрожь.

– Что с моим мужем? Что вы сделали с ним? – срывающимся голосом возопила она.

– Он мёртв…

* * *

По приказу новоявленного графа, один из маршалов, перешедших на сторону мятежников, отправил гонцов в гарнизоны, охранявших подступы к Безансону и располагавшиеся примерно на расстоянии двух-трёх лье от резиденции.

Он приказал командирам незамедлительно явиться в Безансон. Те, ничего не подозревая о смене власти, оставив гарнизоны на попечение своих помощников, поспешили в столицу.

Там они узнали, что граф Бургундский «добровольно передал власть» Франциску I Обри-Макону (именно так величали нового правителя), а сам удалился в богом забытый монастырь, приняв обет молчания. А его супруга вместе с сыном изъявила желание вернуться в Церинген, графство своего отца.

После чего командирам гарнизонов объяснили, что Франциск имеет неоспоримые права на Бургундский трон, показав им искусную копию генеалогической грамоты семейства Ла Доль. Изучив грамоту, старые вояки несколько успокоились. Что и говорить: никто из них не испытывал любви и уважения к Гильому II, так и не стяжавшего военной славы.

Затем маршал наградил командиров увесистыми мешочками, наполненными серебром, после чего те и вовсе отбросили гнетущие мысли. В тот же день они принесли клятву верности графу Франциску I.

Вернувшись к месту службы, командиры рассказали своим подчиненным о переменах в Безансоне. Воины, бывшие бургундами по рождению, зароптали. Но вино, присланное маршалом, быстро развеяло их сомнения.

Наёмники же, а число их было в бургундском войске велико, восприняли нового правителя спокойно. Ибо им было всё равно, кто сидит на троне: Гильом или Франциск, лишь бы деньги платил.

…Коннетабль де Люинвиль узнал о смене власти в Бургундии, когда отражал очередное нападение лотарингов на подступах к Лангру. И задумался: что он делает и кому служит? Лангр падёт со дня на день. Помощи ждать неоткуда…

И приняв мудрое решение, с частью войска, в основном наёмников, перешёл на сторону герцога Лимбургского.

Глава 17

Поздняя осень 1105 года, графство Клермон-ан-Овернь