Дама сердца

– Ваше сиятельство, я признаться сомневался, что вы захотите видеть меня… – признался Ригор.

Матильда натянуто улыбнулась.

– Да, ты давно не присылал мне весточек. Первое время я получала твои сочинения с заезжими купцами и бродячими жонглёрами.

Матильда жестом указала на изящный ларец, стоявший на массивном сундуке.

– В нём я храню все твои послания. Я не раз перечитывала их, орошая слезами. – Призналась вдова и, помолчав, добавила: – Твоё участие в бельфорском турнире было опрометчивым… Даже авантюрным. С тех пор, как ты прислал мне последнюю кансону прошло несколько лет и я решила, что ты погиб. Я рада, что ошибалась.

Ригор поклонился, признания виконтессы потрясли его. Он не ожидал, что Матильда до сих пор хранит память о нём.

– Кстати, – поинтересовалась она, – почему ты снова путешествуешь, как голиард, а не в облике Чёрного Рыцаря.

– Это долгая история, ваше сиятельство. Но, если вы располагаете временем, я расскажу вам всё без утайки.

Матильда смешалась и украдкой взглянула на Флоранс. Та едва заметно кивнула.

– Я прикажу сенешалю позаботиться о тебе. А затем жду в своих покоях…

Отужинав на кухне вместе с прислугой, чего Ригор уже не делал много лет – он был так голоден, что не придал сему обстоятельству значения. Его терзали мысли, что Матильда по-прежнему не замужем и, вероятно, жила одними воспоминаниями. Матильда встретила Ригора в своих покоях с томлением в сердце. Невольно вспыхнули воспоминания их канувшей в Лету любовной страсти. Ригор, подозревая, что творится в душе женщины, не хотел вселять в неё новых надежд и откровенно рассказал обо всех своих приключениях, о том, что женат, имеет сына и жена снова в тяжести.

Матильду постигло разочарование, но старалась держаться непринуждённо, не показывая вида, насколько сильно задето её самолюбие и уязвлена её гордость.

– Я и предположить не могла, ты – виконт… – призналась она. – Простите меня, сударь… Отныне я должна обращаться к вам с большим уважением, как с равным себе.

– Такова воля судьбы… – пространно заметил де Верэн.

– Признайтесь, вы довольны семейной жизнью? – вкрадчиво поинтересовалась Матильда.

– Да, вполне… Я люблю жену и сына.

Виконтесса удивлённо приподняла выразительные брови:

– Тогда чем же вызвано ваше появление в Понтарлье?

Ригор огляделся по сторонам. Матильда это заметила.

– Говорите смело, в моём замке нет предателей.

– Я здесь по приказу графа Гильома IV Клермонского… Он намерен вторгнуться в Бургундию и покарать мятежных баронов.

Лицо Матильды просияло. Она осенила себя крестным знамением.

– Господь услышал молитвы бургундов и послал нам освободителя в лице графа Клермонского. Наконец-то восторжествует справедливость. Мыслимо ли: убить Гильома II?! А его семью бросить в узилище?!

– Вы не жалуете Франциска I Обри-Макона… – осторожно заметил Ригор.

– Граф Франциск I Обри-Макон! – возмущённо воскликнула виконтесса. – Он ещё вчера был бароном Ла Долем. А теперь граф! А послезавтра возомнит себя герцогом! Титул нельзя присвоить, он даётся при рождении или жалуется сюзереном за особые заслуги. – Матильда бросила на Ригора красноречивый взгляд (ведь он именно так и получил титул виконта). – Отец Ла Доля даже пытался захватить Понтарлье! А теперь приспешники узурпатора разорили Монбельяр! И я вынуждена спасаться постыдным бегством… Но думаю, что и сюда, на север Варе доберутся мародёры новоявленного графа. Пока они хозяйничают в Безансоне, Бельфоре, Монбельяре, Мюлузе и юге Портуа… И разумеется, в Доле… Бароны Варе, мои соседи, настроены решительно. Да и Эскаюне тоже не поддерживают мятежников. Бароны спешно укрепляют замки, возводят новые барбиканы и палисады[99]… Говорят, что Ла Доль нанял на службу ломбардцев и даже лотарингов. А наёмникам всё равно, кого убивать. Ими руководит лишь жажда поживы…

Виконтесса умолкла. Ригор же размышлял над её словами: «Надо встретиться с баронами, заручиться их поддержкой, объединить их…»

Ригор попросил Матильду устроить ему встречу с баронами близлежащих земель Варе и Эскаюна. Матильда охотно согласилась помочь, ибо кроме Понтарлье, замка отца, у неё более ничего не осталось. Это её последний оплот. И если на земли Эскаюна и Северного Варе придут мятежники, ломбардцы и лотаринги, то её и местных баронов ничего не спасёт.

Ригор отправил гонца (сына Жана де Лера) в Невшатель с устным посланием, дабы довести до сведения графа Клермонского о ситуации в Северном Варе и Эскаюне. Также он просил полномочий провести переговоры с баронами, ибо поддержка внутри Бургундии им просто необходима. Граф Клермонский дал положительный ответ, высоко оценив преданность и предприимчивость виконта де Верэн, и подумал, если на трон сядет его внук Рено III, то он непременно возвысит Ригора.

Матильда отправила к баронам гонцов с приглашением посетить её замок. Те, заинтригованные, прибыли все как один. Ригор, облачённый в богатое одеяние покойного отца Матильды, потому как не пристало ему показываться баронам в образе голиарда, произнёс пламенную речь: