Дама со стилетом

— Напротив! — с жаром возразил Горин. — Напротив! Я чувствую, что какое-то горе давит вас — что-то тяготит вас, мучает. Откройте мне все, леди Ю! Я ваш всей душой! Я отдам вам всю свою жизнь, я сделаю все, чтобы помочь вам! Никто в мире не узнает вашей исповеди. Она умрет со мной. Поверьте мне, откройтесь! Я не стану скрывать своих чувств к вам, леди Ю. Вы сами понимаете, вы сами видите, что я питаю к вам… что я вас…

Леди Ю умоляюще протянула к нему руки.

— Не надо! Не надо! — воскликнула она. — Не говорите того, в чем будете потом раскаиваться!.. Между нами пропасть, через которую нельзя перешагнуть! Вы — чистый, хороший человек, перед вами впереди светлая, счастливая дорога. А в моей жизни — только пустота… все потеряно, все погибло. Я стара для вас… у меня ничего не осталось… Только тоска… только страдания и слезы… и воспоминания, страшные воспоминания! Я говорю вам все это только потому, что верю вам и знаю, что вы не используете моих слов во вред мне. Правда?

Я так хорошо узнала вас за эти короткие дни нашего знакомства. Но я вас знаю еще раньше… давно, давно. Не удивляйтесь… не думайте, что мы знакомы только два-три дня. Я знаю вас очень давно — по рассказам Лямина.

Этот жестокий человек имел только одну светлую черту — он любил вас, Горин, любил горячо и искренне. Только о вас он говорил хорошо, только вас не чернил, только к вам питал уважение… да. да, именно уважение. Для его низкой души вы были недосягаемым идеалом, он пел вам гимны, он преклонялся перед вами, вы были самым дорогим человеком для него.

Вы удивлены? Он скрывал это от вас? Верьте мне, что это так. Каждый шаг, каждую вашу мысль я знала от него. Он гордился вами и говорил о вас всегда с особенным удовольствием.

С его слов я знаю вас лучше, чем вы сами себя знаете, И потому я такого хорошего мнения о вас. Вот почему я решилась на знакомство с вами в «Рамоне», хотя — поверьте — мне было тогда совсем не до того.

Я верю вам, Горин, верю, что вы не станете меня впутывать в эту историю. Никто не знает, что я жена Лямина. Если об этом узнают, я буду привлечена к ответственности по делу об убийстве, так как, конечно, сочтут подозрительным, что я ношу другую фамилию, а незадолго до убийства встречалась с Ляминым…

Она задумчиво смотрела вдоль реки — туда, где сумерки уже накладывали синие тени на грязно-желтые воды Вампу.

На некоторых кораблях зажглись огоньки. На американском миноносце проиграли какой-то сигнал — видимо, зорю.

Горин схватил леди Ю за руку.

— Скажите мне, умоляю вас! — горячо прошептал он. — Кто же, кто убил Лямина? Я никому не открою того, что вы мне скажете. Я хочу знать правду! Неужели вы не скажете мне, кто сделал это страшное дело? Неужели ваша маленькая ручка нанесла смертельный удар Лямину? Неужели вы повинны в убийстве человека? Что заставило вас убить Лямина? Ведь вы… вы убили Лямина! Не скрывайте этого, я чувствую, что это вы, вы, вы! Скажите мне… сознайтесь!

Леди Ю смертельно побледнела и страшными глазами смотрела на Горина.

— Не я… не я… — шептала она. — Оставьте меня!.. Я сама теряюсь в догадках, кто сделал это страшное дело… Я не виновна… Не мучайте меня… молю вас…

Но Гориным овладело страстное желание узнать правду во что бы то ни стало.

Он чувствовал, что леди Ю в таком состоянии, что от нее сейчас легко вырвать тайну.

Он видел, что какая-то борьба происходит в ее душе, что признание готово сорваться с ее губ.

Ему было страшно это признание, он боялся его, но какая-то сила толкала его и заставляла добиваться правды.

— Откройтесь мне! Меня мучает эта загадка, скажите мне правду, леди Ю! Вы убили, да? Ведь все говорит против вас. Особенно теперь, когда вы проговорились, что Лямин — ваш муж, что вы ненавидели его. Вас видели, когда вы шли к Джессфильд-парку, вы объяснялись с ним о чем-то, вы умоляли его… Ваш голос запомнил Кросс, который встретил вас и Лямина в эту минуту. Это удивительная случайность, но именно случайности всегда наводят на подозрения. Лямин говорил мне перед тем, как поехать к вам на свидание, что имя женщины, с которой он должен встретиться, — Юдифь. А ваше имя… ваше имя — Юдифь! Вы угрожали Лямину в кабаре… вы странно вели себя по отношению к Ире, которая была так оскорблена Ляминым.

Еще одна деталь. Вы помните, как Кросс просил вас в «Рамоне» написать ему какое-то стихотворение Оскара Уайльда. Вы это сделали на бумажной салфетке. Мы рассмотрели ваш почерк в коридоре кабаре. Это тот самый почерк, которым была сделана надпись на носовом платке на месте убийства.

А эта надпись на платке? Раз вы так хорошо знали меня, вернее, мою душу, как вы только что мне рассказали, то разве нельзя допустить, что вы по какой-то причине, вероятно, шутя, написали, что клянетесь меня любить?..

Все это говорит против вас, леди Ю. Я не понимаю только, как хватило у вас силы волн сейчас же после убийства приехать в «Рамону» веселиться. У вас очень крепкие нервы… вы железный человек. Вы можете убить. Нет, леди Ю — вы, вы убили Лямина. Вы не посмеете теперь отрицать это! Вы убили!..

Леди Ю вздрогнула, опустила плечи, уронила голову.