«Дама в черной перчатке» и другие пьесы

Благословляю разрушителя!
Ты – пуля, молния, стрела!
Но за меня, за охранителя
Святынь людских, – и тьма, и мгла.

Пусть на душу твою покатую,
Как крыша, каплет солнца дождь.
С тобой сражусь, клянусь Гекатою,
Я, книг и манускриптов вождь.

Ты – с дикой силой авиации
Меня разишь, свиреп и дик,
Но тайной чарой стилизации
Я трижды изменяю лик.

Ты – резкой дланью электричества
Проникнешь ли в глухой альков,
Где панцирь моего владычества —
Святая пыль святых веков;

Где, как вассал пред королевою,
Склоняюсь я в венке из звезд,
Где сатане творю я левою,
А правою – могучий крест,

Где кудри русые иль черные
На седину переменив,
Найду в листах мечтой упорною
Я пушкинский иероглиф.

Дано судьбою мне печаль нести
И песнь с востока на закат.
Над башнею оригинальности
Мое лицо, как циферблат.

И ты, кто родствен с бурей, с птицами,
Следи зрачками вещих глаз,
Как на часах в ночи ресницами
Я укажу мой смертный час.

Лирик:

Бросайтесь в Ниагару потому, что это обыкновенно,
Потому, что ступенится площадь домами.
Вы слышите: из-за угла воет надменно
Огромный аэро с кометистыми хвостами.
Громоздится вскрик у руля высоты,
Спрыгивает похоть в экстазе,
У нее моторы прыгают в каждой фразе,
Она оплевывает романтику и цветы.
И в ее громоздкий живот запрячусь я на ночь,
Чтоб уррра с новой мощью поутру кричать.
А вас каждого зовут Иван Иваныч,
И у каждого на глазу бельмится мать.
Вы умеете только говорить по телефону,
А никто не попробует по телефону ездить.
Обмотайтесь, как шарфом, моим гаерским стоном,
Вы, умеющие любовниц только напоказ созвездить!

Члены Армии спасения приближаются и пробуют задержать Лирика, но он – такой большой, колоссальный – легко расшвыривает их. Аэро, о котором говорил Лирик, близко. Оно огромное, под стать Лирику. Вырвавшись от назойливцев, Лирик вскакивает в аэро и поднимается. Немедленно целые отряды жандармских аэро нападают на Лирика, но он крошит врагов, и получается дождь падающих аэропланов.

Ведь если меня хотят схватить городовые,
Так это пустяки. До свиданья. Тра-та-та-ту! Тра-та-та-ту!
Носите на душах мои пощечины огневые
До нового плевка на Кузнецком мосту.

Улетает.

Действие второе

Улица. Быстрая смена дневных реклам. Ближний дом с незакрытой передней стеной: все квартиры видны. Улица все время дрожит, точно на нее смотрят в бинокль, перевертывая его: она то страшно увеличивается, то ребячески уменьшается.

Влюбленный:

Снова одинок… Снова в толпе с ней…
Снова полосую воздух широкобокими криками, как плетью.
Над танцем экипажей прыгают с песней,
Негнущаяся ночь и одноглазый ветер.

Равнодушная: