Дама в черной вуали

Мой пульс начинает беситься! Стараюсь успокоить его. Все будет нормально, как говорил мой старый друг граф Тюрен^[16], обладающий холодным рассудком и железной волей: «Ты дрожишь, каркас^[17], но если бы ты знал, куда я сейчас понесу тебя, то сразу бы умер от страха». Я предчувствую беду, как, наверное, предчувствуют животные все страшные катаклизмы в природе. И меня охватывает чувство вины. Может, и не надо было посылать Диано исполнять волю Гранта, а защитить его и постараться вытянуть из него побольше сведений об этом шпионе. И полученных данных, может, вполне хватило бы, чтобы заманить Гранта в ловушку.

Но уже поздно что-либо менять. Игра начата!

Я встряхиваю головой, прогоняя пессимизм. Я ведь человек действия! Не так ли? Даже дамы могут подтвердить это!

* * *

Капля за каплей истекает время промозглой ночи. Уже почти час, как Диано скрылся за дверью завода. Осень развешивает клочья тумана на блестевшие ветви деревьев. Мимо меня проезжает пара полицейских на мотоциклах. Говорят, что одна ласточка не делает весны. Не сделают погоду и эти две. Пусть проезжают мимо своей дорогой. У них своя задача! Треск их мотоциклов постепенно поглощается расстоянием, и набережная вскоре снова становится пустынной и печальной. Ни шума, ни звука. Правда, изредка раздается жалобный скрип. Это гуляка-ветер пытается расшевелить застывшие от холода и изморози ветви старых лип.

Мне кажется подозрительным то, что ни моих людей, ни людей Гранта не видно даже на горизонте ночной набережной. То ли сырой холод разогнал их по теплым углам, то ли они, и те, и другие, замаскировались словно хамелеоны.

Когда, наконец, большая стрелка часов совершает полный оборот, заводская дверь слегка приоткрывается, и оттуда выскальзывает Диано.

Он беглым взглядом оценивает обстановку, а затем, втянув голову в плечи, почти бегом устремляется по набережной в сторону моста. Ему страшно! Когда Диано удаляется от меня метров на пятьдесят, я потихоньку трогаю с места. Стараюсь ехать в тени деревьев. Итальянец тоже избегает освещенных мест, прижимается к забору. Неужели он не слышит шум моего автомобиля? Неужели ему неинтересно, кто преследует его: друг или недруг?

Диано неожиданно останавливается. Правда, его замешательство длится всего несколько секунд. Я понимаю в чем дело: автомобиль моих коллег (я узнаю его издали!) перегораживает путь Диано. Он не намерен поворачивать назад, а лишь слегка свернув в сторону, продолжает свой бег. Куда?

Я приветствую друзей взмахом руки, проезжая мимо них. Они же мой жест воспринимают как сигнал к действию

и стартуют словно ошалелые, уходят далеко вперед, как бы демонстрируя Диано и мне, что путь свободен.

Интересно все-таки, куда он направляется?

Черт возьми, почему он такой трусливый? Знает ведь, что мы находимся рядом с ним?

Чего и кого он боится?

Я не успеваю найти возможный вариант ответа, как ночь разрывает выстрел^[18]. Итальянец падает, как будто споткнулся о край тротуара.

Я резко торможу, выскакиваю из машины и, сунув два пальца в рот, свищу во всю мощь легких... Подхожу к распростертому телу Диано. Он убит наповал. Пуля снесла половину черепа и теперь почти безголовое тело итальянца напоминает филе селедки.

Ко мне лихо подкатывает автомобиль моих двух каскадеров.

— Негодяи, сволочи! Они все-таки убили его! — негодует Берюрье своим низким басом, который заслуживает того, чтобы украшать Миланскую оперу «Ла Скала».

— Выстрел сделан со стороны Сены... Берю, ты оставайся рядом с телом... Ты, Ги, идешь вдоль берега до самого моста,— распоряжаюсь я и, вытащив из кобуры свой 38 калибр, спускаюсь по лестнице с набережной к Сене.

На приличном расстоянии угадывается тень человека. Она приближается к предмету, качающемуся на волнах. Лодка? Значит, у стрелявшего есть сообщник. Значит, убийство Диано было спланировано заранее. Знали они и его маршрут после ограбления сейфа!

Убийца впрыгивает в лодку и мгновенно запускает двигатель.

Я поднимаю пистолет, но лодка пляшет на волнах, поэтому посланные ей вдогонку три пули только лишь взрывают на поверхности реки три белых фонтанчика. Лодка удаляется в сторону моста. Это феноменально, но она, действительно, плывет к мосту, на котором появилась фигура Шарвье.

Я уже знаю, что произойдет сейчас. Мой юный коллега — обладатель трех бронзовых медалей и четырех шоколадных, полученных им в конкурсе по стрельбе из пистолета. Он смог бы устроиться на работу в метро, чтобы компостировать билеты выстрелами из пистолета, окажись безработным, что вообще маловероятно.

Как только лодка подходит к мосту, раздаются один за другим два выстрела. Лодка теряет управление, описывает большую дугу и на полной скорости врезается в борт стоящей на якоре шаланды.