Дама в черной вуали

— Остается часа два,— медленно произносит он и многозначительно замолкает.

— Ты что-то придумал? — любопытствует Берю.

— Мне кажется, что малышка спрятала документы в заранее оговоренный тайник. И вполне возможно, что их должны забрать оттуда во время стойки корабля в порту.

Я очень чувствителен к думающим людям! Вы только подумайте хорошенько, кто подает эту блестящую идею? Пинюш! Извилины его мозга нуждаются в фосфоре, его мучает простата, у него начинается язва желудка, печень забита камнями, запущенный бронхит мешает дышать полной грудью! И несмотря на все свои недуги он не теряет чувства ответственности, доказывая тем самым, что французское правительство не зря вручает ему ежемесячно конверт с зарплатой.

— Браво, Пино! — восторгаюсь я своим коллегой.— Твою версию надо проработать!

— И немедленно! — предлагает он.

— Прекрасно! Начнем с каюты Марлен. Мы ведь опечатали дверь! Проверим, не побывал ли кто-нибудь там.

Кажется, все пассажиры охвачены эйфорией скорой встречи с материком. Многоязычный говор, одноязычный смех, распахнутые двери кают, заваленные чемоданами коридоры, суета!

Все секретные штучки на месте,— значит, в каюте после нас никто не побывал.

— Месье комиссар! — раздается за моей спиной голос.

Оглядываюсь. Передо мной стоит жена индийского дипломата в наряде принцессы из тысячи и одной ночи.

— Я бы хотела забрать из этой каюты игрушки своего малыша. Это возможно? — спрашивает меня красавица с глазами цвета антрацита Рурского бассейна.

Бдительный Пино толкает меня в бок своим острым локтем.

— Естественно, мадам! — отвечаю я.

Действительно, игрушек в каюте видимо-невидимо! Не

все же дети бродят по берегам Ганга, мечтая о молоке святых коров! Есть и такие, которым повезло больше в жизни: у них нянечки, им покупают электронные игрушки, им делают прививки...

Сразу бросается в глаза, что для жены индийского дипломата сбор игрушек занятие непривычное и довольно трудное. Она складывает их в чемодан внавал. Кораблики, автомобили, мяукающие коты, мычащие бычки и...

— Позвольте? — неожиданно раздается голос Пино.

Он наклоняется над чемоданом и вынимает из кучи игрушек макет самолета дико кричащей расцветки: крылья красные, хвост фиолетовый, фюзеляж голубой.

Дама остается равнодушной к поступку Пино.

А я задыхаюсь от восторга. Мой милый, мой старый, мой язвенник, мой тошнотик, мой бронхитик, мой вонючий, мой бдительный Пинюш держит в руках макет летательного аппарата будущего.

— Сан-Антонио, не это ли ты ищешь? — шепчет он.

— Покажи...

— Обрати внимание, что самолет очень небрежно покрашен. На нем нет обязательной надписи «Made in», как на всех остальных игрушках!

— Вам знакома эта игрушка? — спрашиваю я индианку.

— Видела... Но я не веду учет игрушкам.

— Вам не покажется странным, мадам, и признаком плохого тона, если я попрошу у вас этот самолет на память?

— Ну, что вы... Конечно же, берите!

Берюрье, не желая оставаться в стороне от причастности к делу государственной важности, шепчет мне:

— Если она спрятала среди игрушек макет самолета, то могла так же поступить и с документами.

Я спроваживаю даму, вежливо попросив ее оставить нам чемодан с игрушками. Как только за ней закрывается дверь каюты, мы дружно начинаем играть в вандалов! Игрушки ломаются, рвутся, трещат в наших руках. Что-то похожее мы вытворяли в далеком детстве! Через час мы прекращаем этот вандализм. Каюта напоминает посудный магазин, в котором на некоторое время заперли семейство обезьян.

— Выходит, что для документов она придумала другой тайник,— обескураженно вздыхает Толстяк с окровавленными пальцами.

— Это уж точно,— соглашаюсь я.

— Хоть макет удалось найти! — поднимает наш дух довольный собой Пинюш.— Старик будет доволен. Не зря потрачены деньги на путешествие через океан. Я не люблю сорить деньгами! Не то, что моя жена. Она покупает столько лекарств, что не в состоянии даже проглотить... Вы же знаете, что у нее язва.

Мы покидаем кабину.

С палубы, куда мы поднимаемся, открывается великолепный вид на небоскребы Манхаттана, щедро залитые золотом утреннего солнца.

— Америка! — восхищается Пино, тараща свои слезливые глаза.

— Америка! — повторяет за ним Берю в экстазе.— Думал ли я, что когда-нибудь...

Я тоже не могу запретить себе вздохнуть:

— Америка! Это ослепительно, заманчиво! Одним словом, встреча с Америкой — это настоящий шок!

— Давайте поднимемся еще выше,— предлагает Берю.

Дважды повторять не надо. С верхней палубы обзор

значительно шире: улицы, заполненные людьми, автомобилями. И над всем этим царит настоящий портовый гвалт: скрежет, грохот, музыка, рев сирен, гудков, голоса, крики.

Ошалев от этой какофонии звуков, подают голоса собаки. Я оглядываюсь. Как же я забыл, что мы стоим недалеко от псарни, где я впервые встретил Марлен.

— На корабле собаки? — удивляется Берю.

— Две. Надо их успокоить.

Увидев нас, псы замолкают, а боксер даже позволяет погладить себя по голове. Мне почему-то вспоминается слегка испуганное выражение лица малышки, когда она застала меня около клетки своего боксера.

А не могут ли храниться документы в клетке собаки? Вполне возможно!