Даманский. Огненные берега

– Я! – гаркнул темноволосый здоровяк.

– Остаешься в казарме. Отвечаешь за все, порядок наводишь, следишь за сохранностью оружия в оружейной комнате.

– Но, товарищ лейтенант… – растерялся боец.

– А «но», Шарафутдинов, будет после службы, – отрезал Павел под смешки пограничников. – Вот вернешься домой и не соглашайся с чем угодно, мне без разницы. А здесь отвечай как положено!

– Есть!

– Все, убежал.

– Быть тебе, Шарафутдинов, вечным дневальным, – хихикнул Черемшин.

Обиженный боец удалился, строй сомкнулся.

– Не буду говорить красивых слов, товарищи пограничники, – медленно начал Павел, – хотите их услышать, попросите старшего лейтенанта Писарева, когда вернетесь. Сами понимаете, границу надо защищать. Выступаем с мотоманевренной группой майора Яшина. По прибытии на место оборудуем позиции, ждем.

– А потом? – спросил Глобыш.

– А потом – суп с котом, боец. Выполнять приказы по мере их поступления. И с неприятностями будем бороться, – Павел усмехнулся, – по мере их поступления. У вас полчаса на сборы, – он посмотрел на часы. – На каждого – комплект гранат, по шесть снаряженных магазинов. Один «РПГ-7», два ручных пулемета. Шагдаров, Вахрушев, Лапшин, уяснили?

– Так точно… – нестройно отозвались упомянутые.

– Хорошо утеплиться. Не нужны мне ваши обмороженные конечности, – Котов невольно покосился на Бабаева. Тот пожал плечами: а чего опять он?

– Фляжки с водой брать? – деловито спросил Кузнецов.

– Снега поешь, – хихикнул Пустовой, – его там мно-ого…

– Фляжку бы можно, – вступился его приятель Шульгин, – только с наркомовскими, так сказать… Вернее, с министерскими, – поправился он и смущенно опустил глаза. – Тогда уж точно не замерзнем.

Солдаты оживились, заулыбались.

– Кстати, насчет наркомовских, – Котов вынул из кармана несколько смятых конвертов, отыскал нужный. – Вы, конечно, в курсе, что на адрес заставы в эти дни приходит много писем и телеграмм от советских граждан и организаций – со словами поддержки, благодарности и тому подобное. Хочу зачитать одно из этих отправлений, мне оно показалось занятным. Телеграмма: «Остров Атаманский. Пограничная застава «Нижняя Масловка». Гордимся вашим подвигом, ребята. Стойте мужественно. Ждем вас в гости после службы. Сотрудники треста ресторанов города Сочи».

Раздался дружный смех. У солдат были такие лица, словно их уже усаживали за стол и начинали потчевать. Все расслабились, напряжение спало.

– Ах, Сочи… – застонал Бабаев, – вот где я должен жить, эх, кабы знал прикуп…

– А ты как вообще себя чувствуешь, рядовой? – ехидно прищурился Павел. – Не рановато ли сбежал из санчасти?

– Товарищ лейтенант! – испугался Бабаев. – Больше не пойду в санчасть, сходил уже… У них за вход рубль берут, а за выход – четыре! Все нормально, видите? Руки работают, ноги ходят…

– В плен не попадешь, Миша? – усмехнулся Черемшин.

– Да дался вам мой плен, – фыркнул Бабаев и закончил под дружный гогот, – ну, и попаду, вам-то что с того? Буду и там сокращать поголовье китайцев – имею опыт.

В запасе оставалось двадцать минут. Павел примчался домой, расцеловал жену.

– Заходи, ты сегодня что-то рано, – обрадовалась Настя, буквально втаскивая его в квартиру. Насторожилась, почувствовала противодействие, испугалась: – Что не так, Паша?

– Прости, родная, – взмолился Павел. – Срочное ночное дежурство, больше некому. Все в порядке, ничего опасного. На минутку забежал – поцеловать, сказать: «До свидания».

Она застыла, задрожало милое личико, глаза испуганно забегали. Похоже, поняла. Вцепилась в него, прижалась, застонала.

– Не пущу… Не уходи, Паша…

И сама понимала – как он может не уйти? Тело покрылось мурашками, защипало под лопаткой. Тоска навалилась смертная – аж в глазах потемнело. Почему? Все штатно, обычное служебное задание, разве он виноват, что служба такая? Не на войну же идет! Он пытался ей что-то втолковать, урезонить – ведь действительно все нормально, взвод заступает в наряд – и не просто так, а с невиданной броневой поддержкой, при виде которой ни один китаец в здравом уме к нам не сунется!

– Так это в здравом уме, Пашенька… – всхлипывала Настя. – Где ты видел китайцев в здравом уме? Они же фанатики, умереть готовы за свои безумные идеи…

А вот в этом она была совершенно права… Время поджимало. Он оторвал ее от себя – плачущую, смертельно побледневшую, чмокнул в макушку и побежал по ступеням…

Русло Уссури с советской стороны озарялось прожекторами: перепаханный снарядами лед, искристая поземка… Остров скрывался во мраке где-то рядом. Вот стали выплывать очертания: обрывы, пологие спуски, остатки растительности, побитой взрывами и пулями.

Машины заходили с восточной стороны – там берег сглаживался. Остатки 4-го взвода сидели на броне двух замыкающих БТРов. Ветер налетал порывами, проникал за воротник. Колючий снег царапал лицо, приходилось защищать его варежкой с отдельно вшитым указательным пальцем.