Дамир

— Я тоже. Но рядом с этой крохой чувствую себя живым.

— Что ты дальше будешь делать?

— Документы уже готовятся, Лапочка будет по закону моей дочкой. Все!

— Ты привез ее сюда — задумчиво произнес он, и я понял, что брат имеет в виду.

— Естественно! Теперь она — моя семья.

— А я рад за тебя. Правда, рад.

— Кто бы еще порадовался, как не ты.

— Я там купил кроватку, матрас, одеяла, коляску. В общем, много всего.

— Спасибо, но на этом не все.

— Что ты имеешь в виду? улыбнувшись, заинтересованно спросил Кирилл, взяв в руки, стоявшую на комоде бутылочку с соской.

— А то, что я забираю Ангелику, а вы с Михаилом устанавливаете кроватку и стелите все.

— Ты ею теперь не надышишься? как-то волнительно спросил он, склонившись над ребенком.

— Не хочу ни на секунду оставлять, если в этом нет необходимости.

— Ты прав, — она Лапочка.

Когда ребята установили кроватку и проверили, чтобы ничего не принесло вред ребенку, я поблагодарил их за помощь, на что они просто махнули руками. Уложив Ангелику, теперь уже в ее кроватку, я задержал Мишу для разговора, а брат попрощался и уехал, объяснив, что его ждет Руслана.

— Миша, я решил, что стоит еще немного понаблюдать за Лией. Сможешь сменить Дениса, чтобы он отдохнул? Ты же его не отправлял домой?

— Нет, не решился, — глядя в пол, произнес мужчина, зная, что я бываю вспыльчив.

— Спасибо.

— Я сейчас же поеду его сменю.

— Хорошо, и докладывай мне любую информацию, — попросил я, потому что теперь вообще ничего не понимал об этой семейке, но просто так отпустить Лию до сих пор не мог.

— Я понял, Дамир Тимурович.

— Ступай.

— А можно вопрос? развернувшись, спросил Миша, и я кивнул. Вы ведь любите Лию Александровну?

— Ее невозможно не любить, просто невозможно, — ответил я, вспоминая любимую, и тут же бросил взгляд на халат, который все эти полгода лежал на кресле.

Михаил молча кивнул и исчез за дверью, а я присел на кровать напротив детской кроватки и, смотря на Лапочку, снова вспомнил Лию. Мне сейчас до ломоты в костях хотелось встряхнуть ее и добиться ответа: за что она так поступила с собственным ребенком. Неужели, я для нее настолько омерзителен, что она не смогла любить девочку, которую семь месяцев носила под сердцем? Что в ее голове? Что она чувствует, о чем думает? Меня душила обида за дочку, о которой я узнал только сегодня, пусть даже если она мне не кровная. Все равно: кто и что будет думать, потому что я давно не живу под дудку чего-то мнения.

Устало потерев лицо, я поднялся и подошел к кроватке, пальцами погладил мягкую щечку Лики, и мысленно пожелав ей волшебных снов, прошел к креслу, схватил халат, который, казалось, до сих пор хранил запах Лии. Я поднес его к лицу и с удивлением понял, что он пахнет свежестью, и улыбнулся, подумав, что нужно поблагодарить своих горничных. Они периодически его стирали и ложили обратно, словно только что Лия оставила его здесь. Грудь пронзила острая боль, и я крепко сжал кулак, держа в нем тонкую ткань. Как же хотелось обнять любимую, сказать, как сильно я в ней нуждаюсь. Да и теперь не только я, а наша дочка, наша маленькая девочка.

Тяжело вздохнув, я положил халат обратно на подлокотник и, оставив включенным ночник, сбросил с себя штаны и футболку и завалился спать, прекрасно понимая, что теперь минуты, выделенные на сон очень драгоценны.

Но стоило мне только уснуть, как вдруг я услышал вибрацию своего мобильного, и резко распахнул глаза. Какого х*ена кому-то надо звонить мне в полтретьего ночи? Едва найдя в себе силы, чтобы подняться с кровати, я тихонько вышел из спальни и только в коридоре посмотрел, кто мне звонил. И, чертыхнувшись, сразу же перенабрал, зная, что Миша не будет меня тревожить по пустякам.

— Дамир Тимурович, я за городом в северном направлении. Этот урод вывез Лию Александровну в посадку, она без сознания и

— Что, и??? отойдя подальше от спальни, закричал я, понимая, что меня начало трясти от страха за Лию.

— Врачи могут не успеть

Я замер от услышанных слов, и тут же сбросил вызов, пытаясь собрать мысли в кучу и понять, что делать дальше. Но я быстро сообразил, что теперь ее будущее зависит только от меня.

Глава 20

Не находя себе места, я метался по коридору, моля Бога, чтобы врачи спасли Лию, чтобы она нашла в себе силы выкарабкаться, хотя бы ради дочери. Мне не позволили ее увидеть, потому что, когда я примчался в больницу, оставив малышку с Варварой Михайловной, Лия уже была в операционной. И, как мне сообщили, у нее множество ушибов и одно ножевое ранение. От последнего, у меня внутри скручивался тугой узел, — от страха за ее жизнь. Я очень переживал за любимую, и надеялся лишь на врачей и их квалифицированность, а также, на всевышнего, которому молился последний час. Готов был отдать все, чтобы она выжила, потому что, другую жизнь я не представлял. Да проще самому сдохнуть, чем знать, что какая-то мразь забрала жизнь любимой женщины. К тому же, больше всего в Лие нуждалась Ангелика, наша маленькая девочка, которая послана нам Богом.