Дамочка с фантазией

– Конечно, – зачастил Долохов. – Само собой. Когда угодно. Сколько угодно. Всегда пожалуйста. Всегда готов. В любую минуту. Нет проблем…

– Ой, ребята, – перебила его баба Паша. – А ведь я вас так без еды и оставила, а? Назвала гостей, называется! Давайте-ка спроворю жареху быстренько, а то когда еще ваши менты приедут!

– Жареху?! – воскликнули все хором. – Ой, давайте!

Баба Паша заспешила на кухню. Валентина отправилась ей помогать. Муж потянулся за ней.

Долохов, не зная куда деваться, включил приемник, нашел любимое «Радио 7 на семи холмах». Потом обернулся и увидел, что Алена стоит на коленях перед диваном и уныло разглядывает ноутбук.

Подошел, опустился рядом.

– Да, – сказал сочувственно. – Для человека вашей профессии это, конечно, потеря невероятная. Вы не обидитесь, если я… У меня есть ноутбук, который стоит без применения. Совершенно! Можно я вам его подарю? Поскольку я отчасти виновен в случившемся…

– Это каким же боком? – хмыкнула она.

– Ну… вы же потащили ноутбук с собой потому, что там были мои файлы, верно? Вы боялись какого-то демарша с моей стороны, вот и старались максимально обезопасить себя. Значит, я косвенно виноват в том, что…

– Слушайте, – вдруг резко сказала Алена. – Ну почему вы такой? А?

– Какой? – глупо спросил Долохов.

– Ну такой?! – повторила она почти сердито. – Вы мне жизнь спасли, вы меня готовы защищать перед милицией, вы даже насчет алиби согласились врать… А я устроила вам черт знает что, украла ваши файлы, и они пропали, а вы мне ноутбук дарите, вы меня не проклинаете, вы…

Долохову захотелось обнять ее. Ну что в ней было такое? Почему она напоминала ему какую-то взъерошенную девчонку? Почему так хотелось ее утешать?

Может, она и правда слабая, только очень уж старательно это скрывает?

Что бы такое наврать, чтобы ее успокоить?

– Знаете что, – сказал он рассудительно. – Конечно, жаль, что файлы пропали. Но это беда поправимая. Часть материалов есть на видео, остальное на магнитофонной пленке, часть я поищу в газетах. Исчезновение файлов мою работу не остановит, а только замедлит ее. Но несущественно. Вот и все. То есть у вас совершенно нет причины огорчаться.

Все было не так просто! Он врал как сивый мерин… Врал очень старательно, но, наверное, неубедительно, потому что Алена, вместо того чтобы радоваться, становилась с каждой минутой все грустнее.

– Значит, вам эти файлы вовсе не нужны? – спросила тонким голосом, какой появляется у девчонок, когда они с трудом сдерживают слезы. – И если бы они вдруг у вас оказались, вы бы без них спокойно обошлись, да?

– Как они у меня окажутся? – удивился Долохов. – Из какого гиперпространства выпадут?

– Сами они ниоткуда не выпадут, – серьезно сказала писательница. – Но вот если бы мы с вами завтра съездили в Зеленый город, прямо к открытию отделения связи… Понимаете, я ваши файлы еще на дискеты скопировала. На всякий случай. Для пущей сохранности. И отправила в Зеленый город, в почтовое отделение. До востребования. Так что…

Ну, тут он не мог отказать себе в удовольствии, конечно! Обнял ее. И они так и стояли на коленях, обнимаясь и тихонько смеясь, а по «Радио 7 на семи холмах» пел Марк Алмонд.

– Ты знаешь, что это за песня? – спросил Долохов тихо-тихо.

Алена покивала, с каждым разом все сильнее утыкаясь в его плечо:

– Моя самая любимая. Марк Алмонд, «A lover spend». «Отвергнутый любовник».

Долохов даже вздрогнул.

– Отвергнутый?! – пробормотал почти с ужасом. – Ты уверена?

Алена подумала-подумала – и сказала:

– Нет.

* * *

Уже потом, когда мы вдруг ни с того ни с сего начали целоваться, я наконец-то вспомнила про конверт… ну, тот самый, с синей тряпкой. Конверт остался в кармане куртки. А куртку я сдала в химчистку. Заодно с ней почистят и синюю тряпку. Вряд ли это обрадует Долохова, а? Может быть, он даже рассердится на меня?

Но, с другой стороны, похоже, что у меня будет время его успокоить. Ведь подружка-гадалка напророчила мне с этим королем долгие и стабильные отношения!