Дамочка с гарантией

— Мы не из полиции. Действуем частным образом. Пока дождешься от них… Одну завтра кремируют, другой в тюрьме сидит без вины… Откуда мы могли знать, что ты сразу же согласишься сдать анализ?

— Вы серьезно решили, что я мог убить Глорию? — спросил Антон. — Я любил ее, страдал…

— Отец ее ребенка мог приревновать и…

— Я не могу быть отцом этой внематочной беременности, — прервал ее Антон. — Если ваш патологоанатом не ошибся по срокам беременности, у нас с Глорией в тот период уже не было близости, так что это исключено, и генетический анализ подтвердит мои слова. Но версия неплохая. Если кто-то был с ней близок, а она обратила внимание на другого мужчину, то ревность могла стать пусковым механизмом преступления, — сказал Антон. — Я буду только рад, если вы найдете того, кто убил Глорию, и он признается в этом.

— Что-то ты сам не очень в этом помогал. Ничего не обнаружил на вскрытии: ни беременности, ни наркотиков, ни снотворного.

— Я был уверен, что ее зарезали. И потом, как можно вскрывать и исследовать любимого человека? В глазах туман стоял. Я ничего особо и не исследовал, моя вина, признаю…

— Почему не сказал, что не можешь работать? Тело отправили бы в город.

— Я в шоке был. Да и что говорить? Кто знал о нас с ней? Кому это интересно? Можете меня хоть арестовать, мне все равно. Я неудачник, — закурил Антон, скрестив ноги.

Яна внимательно посмотрела на него.

— Наверное, человек неудачник, когда он позволяет думать про себя так, прежде всего, самому себе… Сейчас тебе надо собраться и помочь найти убийцу, чтобы отомстить за смерть девушки.

— Мне это Глорию не вернет, — флегматично проронил Антон.

— Она бы с тобой не согласилась, — возразила Цветкова.

Патологоанатом криво усмехнулся:

— Ой, только не говори мне, что ее душа мается, что она смотрит сейчас на нас сверху и недоумевает: «Почему не ищут моего убийцу?» Ой-ой-ой! Не смеши меня, Яна Карловна! Я всю жизнь работаю в морге и лично я в бога не верю. Ей лично уже все равно. Но если я накосячил, то я готов ответить.

— Я не обвинять пришла. Ты дал мне то, ради чего я пришла. Я ухожу.

— Желаю удачи, — вяло сказал Антон на прощание.

Глава восемнадцатая

— Яночка, вы очень плохо выглядите, — сказал Аркадий Михайлович, главный психотерапевт, работающий в крыле санатория Вейкиных. — Только поймите меня правильно. Я вам это не как мужчина говорю. Боже упаси! Вы одна из самых милейших женщин, которых я видел в своей жизни! Я вам говорю это как врач. Вы бледны, темные круги под глазами. Еще бы! Вас преследует один стресс за другим. Да и любимый мужчина арестован! — качал головой психотерапевт.

— Вы такой внимательный! — с восторгом отметила Яна. — Такой все понимающий.

— Профессия у меня такая, — вздохнул Аркадий Михайлович.

— Вот и я чувствую, что мне лучше будет, если вам доверюсь. Можно меня записать на сеанс психотерапии?

— Яночка, я, конечно, польщен такой просьбой и, главное, таким доверием. Но зачем вам это? Да, вы в стрессе, но вы очень сильная женщина. Я уверен, что вы способны выдержать все. Просто отдохните, расслабьтесь, отвлекитесь от грустных мыслей о Мартине Романовиче. Что сделаешь… Ошибка это была или осознанный шаг? Ничего не изменить. У вас дети, подумайте о них. Черпайте силы там. А у меня, видимо, такая судьба — находить слова утешения, поддерживать дух в женщинах Мартина! У него карма, что ли, такая? Вроде умный, веселый, добрый человек, а обращает внимание на женщину и словно ставит на ней черную метку. Роковой мужчина. Не стремится специально, но фактически разбивает им сердца. Страдающая его первая жена Настенька тоже лечилась у меня. Теперь вот вы. И ведь интересно получается. Его любит такая интересная и красивая женщина, как вы, он вас тоже обожает. Он думает, что вы могли погибнуть, от усталости впадает в ступор и… не находит ничего лучшего, как прыгнуть в постель к молоденькой медсестричке. Очень по-мужски. И вот еще одно разбитое сердце.

— Мне нечем дышать, я не могу спокойно жить, у меня бессонница, — всхлипнула Яна.

— Смиритесь, Яночка. Вы находитесь в стрессе. Я сейчас, вот возьмите эти успокаивающие таблетки, принимайте по одной два раза в день.

— Спасибо. Но я не такая сильная, как вам кажется. Я хотела доверить вам, исключительно как врачу, свою тайну, — огляделась по сторонам Яна, словно боясь, что их могут подслушивать.

— Конечно, Яночка. В память, кхе-кхе, вернее в дань уважения Мартину Романовичу я всегда к вашим услугам, как к самой дорогой гостье нашего арендодателя, который и плату с нас не берет, — опустил глаза Аркадий Михайлович, снял очки и начал их протирать, словно эта мелкая моторика его успокаивала.

— Сеанс! Сеанс! Сеанс психотерапии! — обрадовалась Яна. — Я хочу вам признаться, что во мне живут два человека. У меня определенно раздвоение личности, — совсем понизила голос Яна и слегка придвинулась к нему для большей доверительности беседы.