Дамоклов меч над звездным троном

— Да вы что?! Вы в своем уме? — Саныч с отчаянной силой оттолкнул руку Колосова. — Вы что на меня повесить хотите?

— Что за надпись ты дал выгравировать на жетоне? Что она означает? Смотри мне в глаза, — Колосов резко повернул его голову к себе за подбородок. — Сегодня у нас 15-е число. Отвечай, что должно произойти сегодня — пятнадцатого девятого месяца, как это выбито вот здесь? Ну? Кого ты выбрал для себя на этот раз? Я тебя спрашиваю, сукин ты сын. Кого ты готовился приобщить сегодня к своей поганой коллекции?

— Какая коллекция? Что вы городите? Что вы от меня хотите? — истошно крикнул Саныч. — Что вы меня тычете в этих дохляков? Ничего я не знаю! Я ничего не делал. Я даже не понимаю, о чем вы меня спрашиваете!

* * *

— А мадам не выходила, — сообщил Мещерский, когда Катя и Кравченко вернулись. — Пиво-то хоть там, в этой канадской норе, приличное?

Прошел еще час и двадцать минут. Мещерский перекусил в баре и тоже вернулся.

— Нет, все же чего, собственно, мы с такой настойчивостью добиваемся? — спросил он у Кати очень мягко, почти робко. — Ну, закончит она наводить там на себя красоту, выйдет и отправится домой. Или по магазинам завьется.

— Для такой гламурной женщины по магазинам уже поздно, — ответила Катя. — Почти пять уже. Время сейчас ехать куда-нибудь в модное кафе, ресторан.

— Вон наша мачеха-мадам. А вы переживали, — оживился Кравченко. — Э, сказали мы с Петром Иванычем… Я думал, намарафетится она там, выскочит этакой куколкой-барби укомплектованной, свеженькой, как огурчик, а она как была мадам, так мадам и осталась. Чего там было париться столько времени?

Катя не следила за всей этой чисто мужской болтовней — она видела сейчас только одно: высокая эффектная шатенка, Алена Леонидовна Куницына — мачеха Саныча, кутаясь в модный тренчкот, медленно спустилась по мраморным ступенькам клиники и подошла к своей припаркованной машине. Несмотря на все долгие процедуры, вид у нее был усталый, выражение лица недовольное. Видимо, на этот раз она не была удовлетворена визитом в знаменитую клинику Лебовски.

— Финита ля комедиа, покатили домой за город с ветерком. Это называется — по усам текло. — Мещерский с обреченным видом включил зажигание.

И вот тут… Катя внезапно ощутила всей кожей — что-то случилось. Кравченко, сидевший с ней рядом сзади, внезапно напрягся, подавшись вперед. Он смотрел не на машину Алены Леонидовны, что выруливала с места парковки, а налево, в сторону забитого транспортом переулка, составлявшего вместе со Спасо-Наливковским и улицей Полянкой оживленный перекресток.

— Не одни мы, оказывается, пасли тут эту дамочку, — шепнул он. — Серега, гляди вон туда — тачку узнаешь?

— Черт, надо же, — с Мещерского разом сдуло весь его сплин. — Узнаю. Только отсюда не разобрать, кто за рулем.

«Шевроле» — внедорожник Алены Леонидовны выехал из Спасо-Наливковского переулка и вклинился в плотный поток движения по направлению к Садовому кольцу.

— Он тоже тронулся, — Кравченко махнул рукой. — Пропускаем ее, потом его. И вообще-то, Серега.., теперь я должен вести.

— Еще чего, чтобы мы все в кювет улетели. У тебя перелом, тебе нельзя. — Катя тоже видела машину, последовавшую за «Шевроле» Алены Леонидовны, однако не узнавала ее. Где было узнать — в отличие от Кравченко и Мещерского она видела эту машину впервые в жизни. В салоне виднелся только водитель, но с такого расстояния за тонированными стеклами опознать его было невозможно.

Мещерский рулил так усердно, что почти сразу взмок.

— Как же он появился, откуда? — шептал он. — Словно из-под земли вырос! По Полянке он точно не проезжал — мы бы заметили. Наверное, как-то проскочил с Ордынки, дворами.

— Питерцы-питерцы, а в Москве не заблудятся, — хмыкнул Кравченко.

— Саныч, ее пасынок не питерец, он как раз москвич, — заметила Катя. И перехватила в зеркальце тревожный взгляд Мещерского.

«Шевроле» Алены Леонидовны чинно двигалось в общем потоке машин к Варшавскому шоссе в направлении въезда на Кольцевую. Преследователь не отставал. Мещерский делал все возможное, чтобы тоже не отстать, но и одновременно не мозолить глаза — их машина была слишком хорошо известна всем пассажирам «Крейсера Белугина». Так эскортом и ехали через город, по магистральному шоссе и на въезде на МКАД воткнулись в пробку. В половине шестого вечера в сентябре — пробки постоянны.

— Зависаем всей дружной компашкой. — Кравченко, пока стояли, успел уже перебазироваться на переднее штурманское сиденье. — Ну ладно, вести-то мы их обоих ведем. А вот что дальше будем делать?

— А что мы можем сейчас? Пока никаких оснований вмешиваться у нас нет. Будет дергаться — спугнем его, — ответил Мещерский. — Пока ясно только одно: он ее преследует.

— Чья это машина? — спросила Катя. — Вы оба ее сразу узнали. А я даже марку не определю, какая-то битая, что ли? Чья она? Кто из них ездил на ней?

— Они на разных катаются, — сказал Мещерский. — Там, на теплоходе, один только капитан Аристарх при нас за рулем ни разу не сидел, ездил на такси.