Дамоклов меч над звездным троном

Маруся снова вздохнула. Тень грусти легла на ее круглое личико.

— А ты любишь папу? — спросила Катя.

— Очень.

— И тебе нравится жить на кораблике?

— Нравится. Только скучно бывает.

— Ты, наверное, много разных городов проплывала?

— Много. А еще я летала на самолете. Когда совсем маленькая была. Вот такая, — Маруся показала ладошками. — Мы с папой были Италии. Я видео смотрела. А еще мы с ним были на острове Крите, там, где героя Тезея убили в лабиринте.

— Ты про Тезея знаешь? Молодец, Маруся. Только ты путаешь. Это Тезей убил в лабиринте Минотавра, страшилу такую…

— Нет, это не правда. Мне папа сказал: Минотавр — это не страшила, это монстр такой. А монстров нельзя убить, они неубиваемые, — Маруся покачала головой. — Они всегда живут, они редкие, а гибнут только герои.

— Кто? — опешила Катя. Маруся так спокойно рассуждала о совершенно несвойственных ее возрасту вещах.

— Герои. Ну, герои, как царь Тезей. Они гибнут, потому что жертвуют собой для других.

— Это лапа тебе сказал? И что вы с ним, часто вот такие сказки.., такие мифы рассказываете?

— Нет, нечасто. Он занят. Про мифы мы с Лилей книжку читаем. Только там не правильно все написано. И про Тезея не правильно, и про лабиринт. Наоборот. Вот как ты сейчас говоришь.

— А тебе самой как больше нравится, Маруся? — спросила Катя.

Девочка задумалась. Подошла к краю ковра. Катя заметила, что она словно боится наступить на него.

— А у меня тоже есть лабиринт, — сказала она тихо.

— Где?

— Да вот же, тут, — Маруся ткнула рукой в ковер.

— Здесь?

— Ну да, ты что, не видишь? Вот же снег, — Маруся осторожно показала на белый фрагмент орнамента. — Тут можно пройти. А вот тут дыра, — она опасливо кивнула на большой черный ромб, — провалишься, и все, конец. А там дальше…

— Что там дальше? — Катя смотрела на переплетение коричневых линий.

— Щупальца, — Маруся поежилась. — Тсс, они все слышат, у них уши… Монстра щупальца. Он злой, кровь сосет. Но я его не боюсь. Смотри!

Она широко шагнула и оказалась в нескольких сантиметрах от края ковра на белом поле. Катя встала с дивана. Почему-то ей вдруг стало как-то не по себе. Эта игра в лабиринт в салоне… На лице девочки читалась такая отчаянная, обреченная решимость.

— Вот я сейчас пройду тут, — Маруся на носках как по канату прошла по тонкой белой полосе к центру ковра. Щеки ее раскраснелись от усилий. Она балансировала, взмахивала руками. Во всей ее маленькой фигурке было такое напряжение.

Белая полоска закончилась у большого пятна — коричневые линии-щупальца сплелись здесь в прихотливый орнамент. Дальше снова шло белое поле, снег…

Маруся застыла на месте, не отрывая глаз от пятна. Внезапно она взмахнула руками, словно собираясь взлететь, и прыгнула. Сил у нее не хватило — вместо того чтобы попасть в «снег», она ткнулась ногами в сплетение «щупалец монстра». Уши Кати резанул отчаянный визг. Маруся пошатнулась, хватая воздух ртом, ступни ее утонули в толстом ворсе ковра, словно схваченные «щупальцами». Катя бросилась к ней, подхватила ее на руки:

— Ну все, все, все, Маруся. Видишь, он тебя не посмел тронуть. Он трус, он испугался тебя, — она заглядывала в лицо девочки, бледное от страха. — Все. Я его каблуком раздавила. Вот, вот. Этого монстра. Все его мерзкие щупальца. Вот, вот ему, видишь? Я стою и со мной ничего не происходит.

Маруся, обхватив ее руками за шею, смотрела вниз, на ковер.

— Все, твой лабиринт чист. Нет никакого монстра. — Катя посадила ее на диван, подала кроссовки. Разбуженный рыжий котенок взирал на них с немым удивлением. — Кто придумал тебе такую игру?

— Папа, — Маруся деловито возилась с кроссовками.

— Папа?

— Он сказал: победишь в лабиринте монстра, спасешь меня. — Маруся носком ковыряла уже нестрашный ковер. — Он же герой.

— Это он тебе такое сказал?

— Ну да, у него это в песне. Мой папа пишет песни, ты разве не знаешь? Это все знают.

— Ну, ты передай ему — мы с тобой вместе убили этого монстра. Пусть он не беспокоится.

— Нет, так не считается, — Маруся вздохнула, — Это только я могу сама. Ничего, я еще попрыгаю, потренируюсь.

— А скажи мне, пожалуйста, — Катя обняла ее за плечи, — твой папа, он…

Но спросить Марусю она не успела. С берега донесся визг тормозов. Мимо окон салона кто-то промчался по палубе, как лось. Послышались громкие, раздраженные мужские голоса. Дверь открылась, и в салон вошла незнакомая Кате девушка в голубом спортивном костюме «Пума» — такая стриженная под мальчика беляночка. На Катю она взглянула с явным вызовом, взяла Марусю за руку.

— Это Долгушин приехал, да? — спросила ее Катя, вставая с дивана.

— Это к Санычу.., то есть к Пете Сухому отец с мачехой. — «Беляночка» — это была Лиля — повела Марусю по коридору. — Пойдем, они ругаться будут, нечего тебе слушать.

— Пач-чиму ругаться? — спросила Маруся.