Дамские пальчики. Казино

Хороший водитель должен держать дистанцию с впереди идущей машиной из расчета шесть метров на каждые пятнадцать километров в час. Я отпустил патрульную машину метров на сорок пять вперед и только потом последовал за ней, подстроившись под ее скорость.

Я крепко держал руль двумя руками. Герцогиня осмотрела мою напрягшуюся фигуру.

- Вы очень дисциплинированный водитель, - сказала она не без иронии и даже с некоторым презрением.

- Да, очень, - ответил я.

Я глянул на нее. Она раскинулась на своем сиденье, как раскидываются в гамаке, чтобы вздремнуть после обеда теплым воскресным днем.

- Я расцветаю, когда мчусь на большой скорости, - сказала она.

- Да, и жизнь вам кажется интереснее, не так ли?

- Совершенно верно. - Она положила голову на мое плечо.

- Тогда попробуйте прыжки с парашютом.

- Вы противник быстрой езды?

- Нет, просто моя работа и так предоставляет мне достаточно острых ощущений, и у меня нет необходимости проявлять излишнюю инициативу.

Она улыбнулась и, дернув ногами, сбросила туфли. Затем, опершись о мое плечо, пальцами правой ноги опустила до упора стекло со своей стороны, вновь надела туфли и высунула ноги наружу. При первом же толчке туфли улетели в темноту.

У выезда на автостраду полицейский остановил свою машину и сделал нам знак проезжать. Скорость возросла до ста пятидесяти.

Когда мы проезжали Роухей, герцогиня спросила:

- Знаете, почему я терплю все ваши грубости?

- Нет, не знаю.

- Потому что я чувствую, что вы нуждаетесь во мне.

- Я нуждаюсь в вас?

- На своей старой колымаге вы были бы сейчас только в Джерси-Сити.

Я вынужден был признать ее правоту.

- Куски всех этих коленчатых валов валялись бы сейчас по всему туннелю Холланда.

- В машине только один коленчатый вал, и мы проезжали туннель Линкольна.

- Все туннели похожи один на другой. И потом, это ничего не меняет.

Ее замечание я пропустил мимо ушей.

- Но вы же изуродовали мою машину! Этот факт показался ей второстепенным.

- Вы мне так ничего и не рассказали о деле, - гнула она свое. - Вам удалось что-нибудь узнать об этих пальцах?

- Да.

- Вы хотите сказать, что знаете, кому они принадлежат?

- Да.

В ее голосе появились нотки сострадания:

- Ах, бедная женщина…

Я резко прервал ее:

- Ах, бедная женщина! Да будет вам известно, что эта бедная женщина фальсифицировала диагнозы и отдавала своих несчастных больных в руки хирурга, бесчувственного и жестокого, который в конце концов ее бросил. В поисках утешения она вышла замуж за другого доктора, а потом убила своего мужа и подделала свидетельство о смерти.

- Но она любила его!

- Ага, любила!

Опыт научил меня никогда не спорить с женщинами. Женщины думают, что любовь - это своего рода разрешение на охоту, позволяющее его обладателю делать все, что ему взбредет в голову.

- Однако я ничего не могу доказать, - продолжал я, - если только они оба не признаются. Но этого трудно добиться: они умны и прекрасно знают закон. Все, что я могу, - немедленно арестовать его по обвинению в нанесении увечий. Это мой единственный козырь. Да, есть одна зацепка: он отправлял эти ужасные бандероли почтой. Если даже она согласится свидетельствовать против него, его адвокат заявит, что все это выдумки на почве ревности.

Герцогиня искоса посмотрела на меня:

- Что же вы собираетесь делать?

- Арестовать его.

- А если он окажет сопротивление?

- Тогда я буду вынужден применить силу. Он производит впечатление сумасшедшего, но сумасшедшего сильного и умного.

- Вы думаете, он будет сопротивляться до конца?

- Вполне вероятно.

- И как же вы будете действовать?

Эта беседа начинала действовать мне на нервы. Я не испытывал ни малейшего желания отвечать на подобные вопросы, но нужно было сохранять вежливость.

- Не знаю.

- Нет, серьезно?

- Ну хорошо. Я подкрадусь к нему сзади и выверну руки, предварительно предупредив, что он может пользоваться всеми своими конституционными правами. Это самый надежный способ.

- Вы нервничаете?

- Господи, да помолчите хоть немного!

- Знаете, - сказала она задумчиво, - я только сейчас поняла, что сегодня ночью вас могут убить, а я вам пудрю мозги. Наверно, вы меня ненавидите.

Она ошибалась.

Ее легкое дыхание коснулось моей щеки.

- Вам нужно побриться, - сказала она. - Вы всегда не бриты.

Герцогиня нежно куснула мочку моего уха и сказала, что ухо брить не нужно. Она положила руку мне на колено и запустила свои ноготки в мое тело так, что я чуть было не вскрикнул. Рука медленно поползла по бедру, приближаясь к цели. Я едва контролировал управление. Если бы на дороге было больше машин, мы бы уже давно лежали в кювете.

Она вновь куснула мое ухо, поцеловала его, поцеловала за ухом, поцеловала в шею. Я снял руку с рычага, где она должна была находиться, и положил ей на колено.

- Ага-а-а! - сказала она.

Как и обычно, на ней не было чулок. Моя рука медленно двигалась по бедру герцогини. Она исследовала язычком мое ухо.

- От вас вкусно пахнет, - прошептала она. - Что это такое?

- Это называют мылом.

- Нет, кроме мыла здесь еще и ваш запах. Если вы когда-нибудь обрызгаетесь одеколоном или лосьоном после бритья, то я вас убью!

Неудачное словечко. Я вздрогнул.