Дамские пальчики. Казино

Я поднимался со скоростью черепахи и осторожностью барса. На предпоследней ступеньке я вытащил свой кольт тридцать восьмого калибра, похвалил себя за то, что догадался снять ботинки, и тут услыхал за спиной странный свист - будто бич рассекал воздух.

Мой мозг тут же выдвинул несколько предположений, Первое: Хенли хитер, возможно, хитрее меня. Второе: предмет, рассекавший воздух, был в его руке.

Третье: это рукоятка пистолета или полено. Я все же надеялся, что это полено, и хорошо бы еловое, ведь ель самое мягкое из деревьев. И наконец, мой мозг предложил мне последнее, самое важное предположение: что меня треснут до того, как я успею обернуться и выстрелить.

Все предположения оказались верными.

XXIX

- Спасибо, что нанесли мне визит, господин Санчес, - проговорил Хенли.

Он поставил на стул пузырек с аммиаком, которым только что водил перед моим носом. Я перестал задыхаться и вдохнул воздух полной грудью.

Кончиками пальцев он ощупал мой череп, на который был наложен пропитанный спиртом тампон.

- Ранка невелика. Хотя она довольно сильно кровоточила, накладывать швы нет необходимости. - Он отступил на шаг и изучающе осмотрел мою голову. - Я ударил как надо, - добавил он, - и в нужное место.

- Мне нравится, когда меня бьют доктора, - сказал я. - Все удары точно рассчитаны.

Он довольно хохотнул. Я попытался ощупать рану. Хенли улыбнулся, увидев, как я удивился, обнаружив, что связан. Впервые в жизни я оказался связанным, и это мне не понравилось.

Со связанными за спиной руками я сидел в тяжелом кресле. Рядом с дверью у стены стоял туалетный столик, на котором покоился мой кольт тридцать восьмого калибра.

Я осмотрелся. Прямо передо мной была большая двуспальная кровать, покрытая клеенкой. На клеенке лежала женщина, которую я разыскивал.

- Мистер Санчес. Доктор Лайонс.

- Привет, - сказал я.

Ее взгляд был прикован к потолку.

- Я предпочитаю использовать ее девичью фамилию, - проговорил Хенли. - С моей стороны это в некоторой степени благородно. Я не напоминаю ей о ее глупом замужестве.

Женщина лежала на спине, глаза ее были пусты. Правая ее рука была накрепко привязана к металлической спинке кровати.

То, что осталось от левой, покоилось, замотанное бинтами, на маленьком ночном столике, переоборудованном в операционный стол. На столике также лежали шприц, скальпель, игла и крючки.

- Я ввел ей наркотик, - вежливо пояснил он. - Это избавляет от страданий мою бедную нервную систему. Никаких криков. Первые два раза она кричала. Я вынужден был заткнуть ей рот, и она укусила меня за руку.

Я заметил шрам на ребре его правой ладони, опухоль еще не опала.

- Эта потаскушка не умеет даже терпеть, - сказал я.

- Где ваши ботинки?

Ему захотелось поменять тему разговора. Должно быть, убогость моего интеллекта удручала его.

- Я сносил все подметки, экономя на транспорте. Надеюсь, док, вы объяснили ей, что некрасиво кусать людей.

- Вы не остроумны.

Я и сам знал, что не слишком остроумен. Я его раздражал. Раздражение частенько переходит в ярость, а разъяренный человек совершает ошибки. Ах, как мне была нужна его ошибка!

- Послушайте, док, я думал, вы это знаете. Ведь вы же все знаете.

Ему не понравился мой иронический тон.

- Я действительно много знаю, - сказал он. - Когда вы пересекли канал, я сразу об этом узнал.

- Перестаньте, док, не пудрите мне мозги!

Ему явно не нравилось, когда его называли доком.

- Пересекая канал, вы разомкнули цепь моей сигнальной системы.

- Враньё.

- Датчики находятся на деревьях по обе стороны дороги.

- Вот что значит жить в городе, там люди оборудуют только собственные квартиры.

- Я сидел на лестнице в подвале, - сказал он, - и наблюдал, как вы открываете окно. У вас это здорово получилось. Чудное зрелище. Даже увлекательнее, чем в театре. Вы проявили завидную ловкость, орудуя ножницами. А идея применить машинное масло! Давно вы работаете в полиции?

- Шесть лет.

- Шесть лет. - Он скрестил руки на груди. - Подумать только, и такой долгий путь закончится таким образом - фью! - Он развел руками.

Возразить было трудно.

- Нет смысла усугублять свою вину, - сказал я. - Почему бы вам не сдаться?

- Детективы называют это методом мягкого давления, не так ли? А если это не подействует, как в нашем случае, вы будете вынуждены применить метод жесткого давления. Я правильно говорю?

Я признал, что он прав.

- Думаю, я стал бы отличным детективом, - сказал он. - Это очень легко.

- Конечно.

- Нет, серьезно. Из меня вышел бы хороший детектив. Хотите, я вам докажу?

- Что ж, докажите.

- Хорошо. Вообще-то я ожидал, что вы заявите, что дом окружен. В этом случае я бросаюсь на пол, моля о пощаде. Затем я вас развязываю, вы надеваете на меня наручники, освобождаете женщину, лежащую на кровати, и торжественно объявляете мне, что пришли совершенно один. Я в гневе. Вы везете меня в Нью-Йорк, даете журналистам интервью, которое появляется в «Дейли ньюс» с вашей фотографией на первой странице. Я не прав?